И полилась кровь.
Волна насилия захлестнула Европу так же, как до того Соединенные Штаты. Ни одно государство Европейского союза не осталось в стороне, хотя основную тяжесть приняли на себя крупнейшие из них.
Средства массовой информации тщетно пытались объяснить происходящее своим читателям, зрителям и слушателям. Банды воевали между собой на всем пространстве от Дублина до Варшавы. Невинные посетители с криками падали на пол в барах и ресторанах, когда автоматическое оружие начинало плеваться свинцом.
В Лондоне гувернантка, гуляющая по Примроз-Хилл с детьми министра внутренних дел, наткнулась в кустах на труп. Обезглавленный. В Гамбурге, Франкфурте и Дармштадте растерзанные тела появлялись на улицах каждую ночь в течение целой недели. За одно утро во Франции из рек было выловлено четырнадцать трупов. Двое убитых были чернокожими, а у остальных характер зубных пломб однозначно свидетельствовал о том, что ставили их не французские стоматологи.
В перестрелках погибали не все. Приемные покои хирургических отделений всех европейских больниц были переполнены. Все разговоры об Афганистане, сомалийских пиратах, парниковых газах и разжиревших банках исчезли с первых полос газет. Кричащие заголовки были проникнуты бессильной яростью.
Полицейских начальников вызывали на ковер и строго отчитывали, после чего они сами отправлялись орать на своих подчиненных. Политики двадцати семи европейских парламентов, Конгресса в Вашингтоне и пятидесяти штатов пытались сохранять выразительную позу, однако их полное бессилие с каждым днем становилось все более очевидно избирателям.
Обратная политическая реакция началась в Соединенных Штатах, но Европа отстала недалеко. Телефонные линии всех американских мэров, членов палаты представителей и сенаторов были забиты звонками простых людей, или разъяренных, или напуганных. Средства массовой информации по двадцать раз на дню предоставляли слово все новым экспертам, которые с умным видом противоречили друг другу.
Полицейские начальники устраивали пресс-конференции, но под градом вопросов пристыженно бежали с них. Полиция сбилась с ног, и это относилось также к «Скорой помощи», моргам и судебно-медицинским экспертам. В трех крупных городах пришлось задействовать морозильники для мяса, чтобы принимать трупы, подобранные на улицах, вытащенные из изрешеченных пулями машин и выловленные из замерзших рек.
Похоже, никто не представлял себе, какой силой пугать, вызывать шок и отвращение у простых людей двух благополучных континентов обладает преступный мир, обезумевший от жестокости, порожденной алчностью.