Павел в ответ лишь пожал плечами.
– Может, в туалет пора?
– Да, пора.
– Так в чем же дело?
– Вставать не хочу, – с глубокой апатией к себе и ко всему отозвался он.
– Сейчас ты встанешь и пойдешь в туалет.
Эту команду он обязан был исполнить. Эльвира для него тот самый человек, который должен ему помогать, без которого ему не обойтись. Это шмелю некому помочь, поэтому он до сих пор бьется о стекло. Он умрет, потому что никому не нужен. А Павел нужен Эльвире, и она не допустит, чтобы он умер.
У Торопова сильно закружилась голова, когда он вставал с постели, но все же он удержался на ослабших за ночь ногах. Рухнуть бы сейчас на кровать и лежать, но Эльвира сказала идти в туалет, и он должен ей повиноваться. Она взяла его жизнь в свои руки, и теперь все зависит от нее. Скажет умереть, и он умрет. А что хорошего в этой скучной и безликой жизни?
Он сходил в туалет, а когда вернулся в комнату, увидел, что Эльвира там не одна. Антон обнимал ее сзади, что-то шептал ей на ухо и тем временем шарил рукой у нее под халатом. Заметив Павла, она подалась вперед, вырываясь из мужских объятий, смущенно запахнула халат. В ее глазах застыло чувство вины, но при этом она смотрела на него внимательно, как врач, изучающий поведение пациента.
– Паша, ничего, что Эльвира теперь со мной? – с издевкой усмехнулся Антон.
– Ничего, – эхом отозвался Торопов.
Ему бы скорее до постели добраться, лечь, затихнуть, наслаждаясь чувством покоя. Накормят – хорошо, нет – ничего страшного, ведь он долго может обходиться без еды. Чувствовал, что может… А Эльвира ему не нужна. Не нужна, и все. Одно беспокойство с ней.
– Ужинать будешь? – спросила женщина, когда Павел лег.
Вообще-то, он думал, что пора завтракать, но какая разница, утро сейчас или вечер? Ну проспал весь день, и что здесь такого? Ведь спал же в тишине и покое. И дальше спать будет. Лишь бы только Эльвира с Антоном рядом не легли, а то ведь скрипеть будут, хрипеть, спать мешать…
– Я спрашиваю, ужинать будешь? – повторила она свой вопрос.
Павел устало махнул рукой. Есть он, конечно, хотел, но не до такой степени, чтобы подниматься ради ужина из постели и тащиться на кухню.
– Иди на кухню, будешь ужинать, – сказала Архипова.
И снова что-то шевельнулось в аморфном сознании, настраивая Торопова на выполнение этой команды. Превозмогая свою лень, он отправился на кухню, где Эльвира поставила перед ним тарелку с остывшей кашей. Он механически все съел, но уходить не торопился. После каши должен быть чай, но Эльвира сказала, что ужин закончен, и велела ему идти в комнату.