Он осмотрел живот, там действительно имелись следы от инъекций. Что и требовалось доказать.
– Точно, кололи меня. Нейролептики, что-то вроде аминазина, только гораздо сильнее. Раз – и ты уже овощ… Только зеленый овощ, время нужно, чтобы дозреть… А Дарья, может, уже дозрела…
– Какая Дарья?
– Дарья Павловна, адвокат… Я у одного товарища работал. Очень уважаемый и авторитетный мужик. Так в него клоун стрелял на моих глазах. Я за ним погнался, до психушки добежал; он через забор, и я через забор. Он меня подкараулил, по голове ударил…
– Клоун?! – недоуменно и с плохо скрытым сарказмом спросила Анжела.
– Да, клоун. И с воздушными шарами. К этим шарам пистолет был привязан. Он выстрелил, а шары пистолет в небо утащили… Что, смешно звучит? Смешно. Эльвира меня на этом и поймала. Сбила меня с толку, и я сам стал верить, что клоун с шарами – полнейший абсурд. А потом этот клоун снова появился. Просто бежал и смеялся. Я его увидел. И Гена увидел. Но Гена сказал, что не видел. Потому что подыгрывал Эльвире. Она – главный врач больницы, и клоун этот на нее работал. Но дело не в этом, а в том, что меня, как последнего лоха, развели. У меня удостоверение майора милиции было, фальшивое. Она это узнала. Этим меня и добила. Меня же по голове сильно ударили, все как в тумане было, а она мне – у вас, говорит, раздвоение личности. И еще она узнала, что я жену свою убил… И жену, и любовника… Срок за это отмотал…
Анжела изумленно и даже испуганно смотрела на Торопова, но ему все равно было, как она реагирует на его слова. Ведь он не для нее говорил, а для себя. Ему и выговориться нужно было, и выстроить в логический ряд все, что произошло с ним за последнее время.
– Я сирота, воспитывался в детском доме, бурсу закончил, как положено, а потом поступил в военный институт, военным следователем стал. Женился, квартиру получил, вроде бы жизнь наладилась, а тут жена с козлом одним закрутила. Я их обоих и порешил. А квартира не моя, служебная, после отсидки возвращаться некуда было. Я в Ульянов подался, на работу устроился. Корней у меня там нет, знакомых – кот наплакал, опереться не на кого. Эльвира и это узнала. И на том сыграла. Очень тонко сыграла, как музыкант по нотам… Сначала голову мне заморочила, потом в ход пошли галлюциногены. Когда стала являться покойная жена, я понял, что сошел с ума, и поверил, что Эльвира лечит меня уже давно, три года. Хотя на самом деле не было ничего. Потом адвокат появилась. Эльвира была впутана в одно дело, Дарья пыталась вывести ее на чистую воду, мы познакомились, адвокат помогла мне сбежать. Мы были у нее дома, разговаривали, она мне рассказывала про Эльвиру, и я понял, что она причастна к убийству. В общем, собирались заняться ею, но она сама занялась нами. Заснул я в доме у Дарьи, а проснулся в палате. Эльвира мне снова промыла мозги, и я поверил, что Дарья – плод моего воображения… Поверишь ты мне, Анжела, или нет, но нет ничего проще, чем свести с ума нормального человека. Можно даже без психотропов обойтись, главное – факты в ненормальном свете выставить, а потом в логическую цепочку… нет, в замкнутый логический круг их выстроить, а затем и мысли твои по этому кругу направить. Будут они крутиться, как белка в колесе, будут биться о черепную коробку, как тот шмель об стекло. Будут биться, а выхода нет, и подсказать некому, что делать. Эльвира грамотно меня окучивала, ни к чему не придерешься, и все-таки зацепка была. У киллера шары к пистолету были привязаны, а это значит, что ему особая сноровка нужна была, чтобы не промазать. Он ее и нарабатывал, по березам стрелял, тренировался. Я эти березы нашел еще раньше, а когда Эльвира снова мне голову задурила, к ним пошел. И не нашел. Как будто и не было их.