Волков запихал его в ПМГ, не в камеру для задержанных, а на заднее сиденье. И сам сел рядом.
– Поехали, – приказал он Круглову. – Давай на Лысую гору. Там я гаденыша и закопаю.
Потом повернулся к задержанному.
– Кто дал?! – Голос старшего лейтенанта был страшен.
– Басмач, – тут же ответил тот.
– Кто такой? Где найти?
– Да на базаре, его все знают, узбек или таджик – глаза косые…
– За что дал?
– Я ничего не знаю, ничего… – Голос Сапогова снова сорвался. – Позвал только!..
– Когда, куда позвал?
Вдруг Волк заметил, что Сапогов уже отдышался, незаметно начал успокаиваться. Он тут же понял: упустит еще минуту – и все, больше он ничего не узнает. Поэтому он без замаха ударил его пудовым кулаком в грудь, так, что хрустнули кости.
– А-а! – завопил тот. – Ты чего, чего, убьешь!
– Куда ты ее позвал?
– В тюремный скверик, после работы… Зуб даю, больше ничего не знаю!
Похоже, больше он действительно ничего не знал.
– Давай в отдел, – приказал Волков, и Круглов невозмутимо изменил маршрут.
* * *
Мотька мог считать, что ему все-таки еще повезло. Могло быть хуже, выложи он под протокол то, что наболтал с перепугу этому татуированному менту. Пока оформляли бумаги, пока сидел в «аквариуме», пока переводили в ИВС, Мотька успел все хорошо обдумать.
Главная ошибка, конечно, что он назвал Басмача. О проклятых побрякушках, которые так и не удавалось сбыть залетному барыге и которые он, как последний придурок, сегодня понес все-таки продавать Пауку, можно было выдумать что угодно. В протокол он сказал, что вытащил их у кого-то из кармана! Значит, Басмач тут ни при чем. А лучше сказать, что нашел. Да, на следующем допросе скажет именно так. На базаре в толпе что угодно можно потерять и что угодно найти.
Обо всем остальном – что вызвал Нинку на стрелку, что его просил об этом Басмач – лучше вообще забыть навсегда. В протоколе он вместо «Басмач» уже говорил «Узбек»: якобы это барыга, которому он хотел двинуть золото. Допрашивать еще много раз будут, каждый раз показания можно менять, они вконец запутаются.
Мотька повеселел: действительно, чего переживать? Все равно ему так и так светила когда-нибудь ходка[90] за карманные кражи, оно и для авторитета хорошо… А если не выдаст старших, те это не забудут. Обещал же Басмач поддержать его за решеткой… А может, вообще удастся выкрутиться!
Даже мрачный изолятор временного содержания Мотьку не слишком напугал. Что с того, что на окне «намордник», что твердые нары и постель не положена? Главное дело, он теперь знает, как надо отвечать на вопросы, которые задаст ему следователь.