– Да ты не сомневайся, – ухмыльнулся амбал. – Они и наработали, хоть и правда сперму проверяй.
– Выходит, хана им теперь?
– Почему? Да пусть поймают сначала! Они уже далеко, руки коротки у ментов их достать. На Кавказ они ушли, понял? Басмач послал, важные дела делать. А чтоб вернее было – пусть знают, что тут им делать нечего…
Мотька похолодел. Вот как, значит. Вот как Басмач подстраховывается, держит своих на коротком поводке. Он вдруг понял: да для чего-нибудь подобного он сам и нужен был Басмачу – как винтик в хорошо отлаженном механизме. И не даст он ему из этого механизма выпасть, живо вкрутит на место.
– Понял? – повторил амбал.
Мотька покорно кивнул:
– Тебя завтра на тюрьму повезут. А я к Басмачу вернусь и все обскажу, какой ты пацан правильный.
Босой вытаращил глаза:
– Как вернешься?
Амбал усмехнулся и похлопал его по плечу, чуть не выбив руку из сустава:
– Да очень просто. Терпила меня сегодня опознал, а завтра скажет, что ошибся. И алиби у меня к тому ж. Придется выпускать, куда мусорам деваться? А пока можем в очко на пальцах поиграть. Умеешь?
Мотька гордо кивнул. Он умел.
* * *
– Раскололи мы его, – сказал Фомин, улыбаясь. – До самой жопы лопнул.
Волк подобрался:
– Кто эти гады?
– Давние наши клиенты, Кривой и Кожан. Да ты их все равно не знаешь. Последнее время оба рэкетом занимались, а так – рецидивисты, ничего особенного. Обычная блатная шелупень.
– Точно они?
– Пока все в цвет. И сам Мотька расклад дал, и мы подработали… Кожана четыре года назад уже судили за изнасилование. Мы дело подняли: что там экспертиза, что здесь – один к одному!
Волк молчал, внимательно рассматривая оперативника. Это, конечно, убедительно, когда анализы совпадают. Но Мотька не про Кожана рассказывал. И не про Кривого. Он Басмача назвал. От Басмача и украшения Нинкины получил.
– Ну а сами они что? Колются?
Фомин поскучнел.
– Да нету их в городе. По информации, на Кавказ ушли. Мы работаем, проверяем… Куда они денутся, вернутся рано или поздно.
– Ну-ну, – неопределенно сказал Волк. В деле было много странностей и нестыковок. Но за время работы в милиции он уже понял: дел и так невпроворот, поэтому, когда вычислены убийцы, проверять какие-то неточности и сглаживать шероховатости никто не будет. Во всяком случае, в рамках официального расследования. Но им-то руководили личные чувства…
– А Басмач? – все-таки спросил он.
– Да он все время путался… То Басмач говорил, то Узбек, то вообще ничего про них вспомнить не мог. Мутная рыба был этот Босой, хотя и молодой совсем. Кольцо это с сережками…
– Что?!