Я не возражал: комната была намного роскошнее лачуги, откуда мы переехали, на другом конце острова. Между мной и отчимом существовало молчаливое соглашение, что я не буду путаться у него под ногами, пытаться расстроить их брак и не дойду до такой наглости, чтобы считать себя частью семьи, кроме тех случаев, когда этого требуют приличия. Самое главное, настаивал отчим, я не должен общаться с его дочерью, Софией, которая была моей ровесницей и училась в частной школе.
София была его сводной сестрой? Сэм чуть не застонала, она едва была способна это осознать. Так, значит, юношеская привязанность расцвела во взрослую любовь, мучительную любовь — любовь, которая никогда не проходит...
— К ужасу отчима, у Софии оказалось собственное мнение. Отец запретил со мной общаться, но, как говорится, запретный плод сладок. И ее потянуло ко мне — может, из чувства противоречия. Я тоже безнадежно влюбился в нее. А так как папаша Софии считал меня жалким плебеем, я поклялся себе, что так или иначе заставлю считаться с собой.
И в памяти Сэм возник отрывок, вычитанный когда-то в энциклопедии.
— Что? Никакого свадебного подарка? — закричал царь Полидект.
— У меня нет денег! — воскликнул Персей.
— Вот что получаешь, связавшись с ленивым бездельником, — сказал Полидект.
Персей был в ярости.
— Я могу принести тебе любой подарок в мире. Все что угодно! — сказал он.
— Тогда принеси мне голову Медузы.
— Хорошо! — пообещал Персей.
И подобно герою древнегреческой мифологии, современный Персей, которого отвергла любимая и презирал ее отец, отправился в опасное странствие. И вот спустя двадцать лет он возвращается домой с триумфом, чтобы разгромить своих врагов, и не один, а вместе с новобрачной.
Никто в мире, кроме Сэм, не знал, как сильно Персей рассчитывал на то, что она справится со своей ролью. Только сейчас она поняла, какие трудности ждут ее впереди.
Глаза Персея подернулись печальной дымкой.
— Твоя мама знает о твоем приезде?
— Нет, — последовал тихий ответ. После паузы Персей как бы про себя продолжил: — Спустя год после того, как я покинул Серифос, мама попросила развод и приехала жить ко мне в Афины. Ровно через двенадцать месяцев она умерла у меня на руках от пневмонии.
Как Сэм ни старалась скрыть набежавшие слезы, Персей заметил подозрительный блеск в ее глазах и прошептал:
— Не печалься. Мы с мамой жили счастливо.
— Но ты так рано потерял ее. Ее муж жестоко с ней обращался? Поэтому она его оставила?
— Нет, он ее обожал, но она не могла простить ни того, как он ко мне относился, ни того, что настраивал дочь против меня.