Впереди — нет живых. Впереди только упыри. Их немного… то есть много, но на Севере города районы просторные, потому кажется что мало. Я бегу в сторону жилого массива, уворачиваясь от упырей, оббегая плотные группы. У меня нет вообще никакого оружия — бита и тесак остались в машине, автомат я выронил… Хорошо, что на руках три слоя перчаток — и особо резвее упыри получают с бега в голову. Конечно, не упокаивает, но пока они встают, я далеко.
В боку уже ужасно колет, дыхание с хрипом. Ну, какого хера я не ходил в зал… ну раз бы в недельку-то? Ну хоть просто пробежаться… Ах, тяжело? Ах, лениво? Ну, сука, теперь тебе легко и не лень…
Бежать сил больше нет, ноги так и норовят подогнуться, дыхание переходит в сипение. Замедляюсь — и вот уже больше имитирую бег. Меня уже третий упырь успевает схватить за плечо. У первых двух просто вырвался, этот же цепкий — молодой курсант с размочаленной грудью, где в крови проблескивают пуговицы. Дергаюсь, потом отвешиваю ему с ноги, разжимаю, таща его за собой, руку, и наконец освобождаюсь. За эти секунды вокруг уже собрались «заинтересованные лица». Пока еще есть возможность, последним рывком добегаю во двор. Там тоже упыри, но меньше. Ломлюсь в двери парадных… бесполезняк. Все закрыто. А на меня уже обратили внимание. Не теряя времени, бегу (ха! Бегу… плетусь, почти как упыри!) дальше. Все без толку, все зря.
Вот оно! Приоткрытая дверь сарайчика у помойки, дворницкая, как говорила бабка. Подтягиваю тушку к двери. Опершись о стену из серого кирпича, стремительно выблевываю все сожранное-выпитое накануне. Воздуха не хватает. Ноги гудят.
Некогда, некогда! Рядом с дверью, как в старом анекдоте — совковая лопата. Хватаю ее, и крутанув, отовариваю вышедшего из-за загородки помойки школьника с ранцем за спиной. Восточного вида мальчик с объеденными до кости руками отлетает в сторону, а я, взяв «оружие» наперевес, вламываюсь в сарайчик. Там пусто и тихо. Захлопываю дверь и остаюсь почти в темноте, только из щелей попадает немного света. Просунув лопату черенком в ручку, запер дверь. И просто осел на пол.
Но тут же встал. Нельзя сидеть или тем более лежать сразу после бега и нагрузок — говорят, сердце сажаешь, и стукануть может. Прислоняюсь к холодной, из нетолстого железного листа на каркасе, двери. Уф, бля.
Минут через пять начинаю приходить в норму. Для начала — осмотрюсь. В двери — немало дырок — ну да, пацаны балуются, знакомо. Я вижу практически всю загородку с мусорным контейнером — и тут пусто. Упыри меня потеряли? Непонятно…
Внутри темно, но верхний край оцинковки на двери давно отгнил по швам — и легко немного отогнув его наружу, я вскоре имею возможность обозреть и свое «убежище». Ведра, метлы, лопаты, тряпки, совки. Пара готовых к жарке ватников — настолько засаленные. Резиновые сапоги. Тачка, тележка. Вот на тележку-то, аккуратно убрав с нее всякий хлам и бросив ватники, и завалился, задрав на ручку-поручень ноги. Все, не трогайте меня. Вот так и буду лежать.