Он бы голоден. Со вчера. С самого НАЧАЛА. Хотя вряд ли он мог бы точно выразить, что это было такое — начало. Просто БЫЛО. И стало — ДО и ПОСЛЕ. И он это просто чувствовал. Он был совсем молодой, если можно так выразиться. Но уже имел опыт. Причем опыт делился на опыт «до» и опыт «после».
И опыт подсказывал — ОНА опасна.
То, что это «она» подсказывал опыт «до». Сам он не очень понимал, что такое «она» или «он» — но вот У НИХ это есть. Но только пока они живы.
Опыт после протестовал — надо сохранить себя… но ГОЛОД толкал его вперед. Он еще не научился контролировать голод.
А этот запах… запах пищи… запах мяса. Шаг. Еще. Пока не очень уверенные — все же ему еще так мало времени — но плавные и тихие движения. Вот ее видно — она сидит у этого плоского зеркала, где мелькает что-то. Раньше тут тоже сидели, другие. Их было много, разных. Тогда тоже пахло едой? Наверное… Еда…
Еще два шага… Она вдруг стала возится с какой-то коробочкой… Отпрянув, он скрылся за косяком, замерев. Выглянул. Она закончила возиться, и вдруг опустила голову на руки, вздохнула. Спит? Кажется, так они спят? Они спят сидя? А если не спит? Эта опасная палка — совсем рядом, ей только руку протянуть…
Опыт и осторожность не смогли бороться с голодом и запахом еды.
Он напрягся, и приготовился к броску. Нет, вроде спит… не готова…
Голод толкнул его вперед — и он в одно движение достиг цели, вонзив зубы в источающую дурманящий запах еды добычу.
* * *
Вечер добавил мокрого снега в сумерки. Стало холодно. Вдали стреляли, однажды мимо по двору проехала машина. Кто-то кричал, потом стало тихо. Так тихо в городе не бывает. Не бывало.
Вдруг увидел картинку. Как в Гугле-мап.
Вот он, я, — маленький пока еще теплый. Вот — зум отходит — сарайчик. Двор, квартал. Вот уже видна кольцевая… вот весь Питер, Карельский, Финский залив, Ладога… Вот Скандинавия и Европа, видно уже все — Черное море и Урал…
И маленькая точка моего тела — где-то там, внизу, в сарайчике.
А вокруг холодный, враждебный, мертвый мир.
Страшно?
А вот мне нестрашно. Неа. А мне пофиг. Совсем.
От нечего делать, лежа на ватниках, баловался рацией — щелкал кнопкой. Вдруг она зашипела и что-то бормотнула:
— …цать человек, шесть машин, как принял, повтори?
Тишина, и снова
— …кой еще? Собирайте, кого найдете, шли всех начальников нахер!
Нажав кнопку рассеянно переспрашиваю
— Что, прям нахер? — просто так. Мне все равно. Помолчав, рация озадаченно бубнит неслышимому собеседнику, что свяжется с ним позже, и переходит на меня.
— Кто ты? Где находишься?
— В сарае. У помойки — и идиотски ржу.