– У меня очень вкусное восточное печенье-ногл. Пробовали? – обратилась она поочередно к нам обоим.
– Я бы выпила крепкий кофе, если есть, – из своего угла подала голос Марго.
– Да вы не беспокойтесь, – сказал я. – Давайте просто посидим, поговорим.
– Ну что вы… Разве так можно. Вы же в дом пришли. Печенье я сама пекла, такого нет нигде в Москве. И кофе я сама жарю, потом размалываю и готовлю на угольях. Такой кофе вам не подадут и в самом лучшем ресторане.
Она наклонилась, показывая пышную, все еще привлекательную грудь, и постелила передо мною вышитую салфеточку. А к Маргарите пододвинула маленький столик на колесиках.
– У меня гостеприимный дом, тут всегда бывает много очень разных людей, и никто еще не жаловался, что я не умею их принимать, – улыбнулась она одновременно нам обоим.
– А где Алексей Иванович? – поинтересовался я.
– Сейчас подойдет. Он у соседей. Там посиделки, но они скоро закончатся. Вы тут не скучайте, я быстренько сварю кофе и присоединюсь. – Она вышла.
– Очень привлекательная женщина, – с тихим смешком произнесла Маргарита.
Я еще раз внимательно оглядел квартиру. Что-то в ней было не то. Но что – я никак не мог сообразить. Может быть, какая-то театральность. Показушность.
Довольно скоро хозяйка квартиры вернулась из кухни. Она катила перед собой такой же столик, как тот, что был рядом с Марго. На нем были две джезвы с кофе, аромат которого разнесся по всей квартире, перебивая аромат благовоний, две маленькие, изумительно тонкой работы, красивые кофейные чашки с блюдцами, большая оригинальная ваза с печеньем и две тарелочки с золочеными короткими вилками для сладкого. Поставив перед нами чашки и тарелочки, она разлила кофе и, усевшись рядом со мной, вытащила длинный мундштук.
– Кофе божественно пахнет, – заметил я. – И вкусный. Никогда не пил такого кофе.
Хозяйке, севшей в кресло напротив меня, комплимент явно понравился. Она благосклонно улыбнулась.
– И печенье вкусное, – добавила Марго, откусив одно.
– Я рада, что вам понравилось.
Я целиком сунул печенье в рот. Оно мгновенно растаяло. Я потянулся за вторым. А потом и за третьим. Печенье было настоящим. Приготовленным со знанием дела. Но вот со Ставицкой что-то было не то. Как будто она не совсем хорошо играла свою роль. Я наблюдал за ней краем глаз, и мне было видно, что она нервничает. Совсем чуточку, но все же…
– Алексей Иванович – ваш брат? – полюбопытствовал я.
– Троюродный. Со стороны отца, – любезно разъяснила она.
Я осторожно коснулся ее поля. Вроде она не врала. Но мне надо было разговорить ее, чтобы отвлечь внимание и без помех исследовать более подробно.