. Шустрый бухарчик-еврейчик.
ИМПЕРАТОР. Далеко пойдет.
КОБА. Там увидим. Давайте выпьем за наш советский суд, самый справедливый и гуманный суд в мире!
ИМПЕРАТОР. Золотые слова! Справедливые слова! (Выпивают.)
КОБА (Лилит). Ты почему, оппортунистка, пьешь мало? А?
ЛИЛИТ. Товарищ! Как можно оскорблять женщину, товарищ? Я же член партии черт знает с какого года!
КОБА (обнимает Лилит). Ты не член партии, ты… (Шепчет ей на ухо, Лилит смеется и бьет его по руке.) Ай, хорошо у вас тут… Душа отдыхает… Слушайте, посудите меня немного. Снимите грех с души, тяжело ей, некому исповедаться. Попы ведь не дураки были. Надо и нам что-то взамен придумать. Это хорошая мысль. Это очень хорошая мысль.
ИМПЕРАТОР. Мысль недурна. Но можно ли нам, маленьким винтикам, лезть в душу товарища Кобы?
КОБА. Попытка не пытка. Прорепетируем. Ну не получится — на нет и суда нет! Мысль проверим на конкретном материале. (Императору.) А ты шустрый! Только не позволяй этому (тычет пальцем в Иосифа), не позволяй обскакать себя. Я их племя наизусть выучил. Лакеи.
ИМПЕРАТОР. Приступаем. Садитесь, подсудимый.
КОБА. Сейчас, дай допить.
ИМПЕРАТОР. Мы не звери. Вполне возможно, что эта чарка — последняя в вашей жизни.
КОБА. Ах, хорошо сказал. Раз последняя — еще одну! (Выпивает и садится.)
ЛИЛИТ. Встать, суд идет!
Прошу сесть.
КОБА. Идет, бредет советский суд, гондон на палочке несут…
ЛИЛИТ. Гражданин подсудимый, перестаньте оскорблять суд, иначе мы лишим вас слова!
КОБА. Виноват, граждане судьи. Судите меня без жалости!
АДАМ. Твое имя и имя отца твоего.
КОБА. Иосиф, сын Виссариона, сапожника из Гори. Партийная кличка — Коба.
АДАМ. Отчего тебе плохо, Коба? Что тебя мучает? Поделись с нами, не бойся. Все сказанное тобой не выйдет за эти стены — я обещаю тебе.
ИМПЕРАТОР. Адам всегда держит слово.
КОБА. Я тоже держу слово. И я вам обещаю тоже самое… Глухой, а все понимает. Иногда выгодно быть глухим, не будучи им.
ИМПЕРАТОР. Да нет, он по губам читает. Догадывается.
КОБА. Больно вы все тут догадливые. Давай дальше.
ЛИЛИТ. Товарищи! Я попрошу не отклоняться от хода процесса. Товарищ Коба просит суда над ним и, совершенно логично, что после вынесения приговора у него могут быть последние желания. Товарищ, у вас будут желания?
КОБА. Будут, будут. И не одно.
ЛИЛИТ. У меня больше нет вопросов.
ИОСИФ. Как вы жили?
КОБА. Плохо жил. Безрадостно. «Огорчали меня, и стреляли, и враждовали на меня стрельцы». Так жить плохо.
АДАМ. Делал ли ты кумиров, изваянных или литых, произведение рук художников?
КОБА. Ну не могут они без этого. Неужели я не понимаю, что грех это? А они не могут. Им нужен идол — и каждый день. Твари. Рабы.