Легко коснувшись шенкелями, послал жеребца вперед, подводя к лежащему оружию и снаряге. Опять с дрожью в избитых, истерзанных ногах съехал на землю. Преодолевая головокружение, с трудом поднял внезапно потяжелевшие автомат и разгрузку за ремни и, надев, принялся неспешно застегивать пряжки. Закончив, благодарно прижался к его шее. Это не конь, это сам дух ветра. Его не Злодеем, его Ураганом надо было назвать.
- Рогач, поднимайся, пора выезжать. - Отстегнув браслет от перил, и перемкнув по-новой его руки, сам уселся на лавку, прислонившись к прохладной деревянной стене дома, и на миг прикрыл глаза.
Двор затих, давая телу честно заработанную передышку, я расслабленно сидел, прислушиваясь к ночным шорохам и стрекоту цикад. В который раз за эти дни вспомнился Мадху - доброй души пёс. И словно наяву увиделись его бодро торчащие вверх уши, блестящие глаза, радостно оскаленные в приветливой улыбке острые и белые клыки. Все это представилось мне так ясно, что уже не в силах отличить реальность от вымысла, я протянул вперед руку, желая коснуться широкого лба пальцами. Но Мадху вскочил и отбежал на пару шагов, бодро тявкнув, мол, пошли скорее.
Громкое ржание Злодея вырвало меня из забытья. Открыв глаза, только и успел заметить темный силуэт перед собой, и холодный блеск стали - нож в руках. Времени вытаскивать оружие не осталось. Качнувшись всем телом, выбросил вперед левую руку, пытаясь локтем отвести летящий в грудь клинок. Правой выхватил свой и без замаха, коротко ткнул врага в бок. И не удержавшись, повалился на землю, выпустив рукоять крепко застрявшего, видимо, меж ребер, ножа. Нападавший, забулькав горлом, шагнул ко мне. Без сил, молча, я смотрел на Рогача. Не сумев сделать и шага, он со стоном повалился на землю.
Пробурчав вполголоса заковыристое ругательство, я, подобравшись к телу, постарался нащупать пульс на шее бандита. И с удивлением его обнаружил, правда, вялый и не ровный.
- Живучая ты тварь, Мишаня. Никак не сдохнешь. Бинты на тебя, гниду, тратить жаль, обойдешься тряпкой. - Поднял нож бандита и отхватил кусок полы его куртки. Взявшись за рукоять, торчащую из раны, плавно потянул на себя, одновременно накрывая ее тряпкой.
- Держи крепко, урод, может еще и выживешь. И вспоминай мою доброту.
Больше не обращая внимания на тихо скулящего бандита, взял под уздцы Злодея и навьюченного запасами Гнедка, привязав его длинный повод - чумбур к передней луке седла бело-рыжего скакуна и заодно моего спасителя, точно, елки!
- Злодей, прости, сразу не сообразил, ведь ты меня разбудил, иначе лежал бы Славка Ертаров холодненький и неживой ни разу. Спасибо тебе, друг. - И я, обняв коня за теплую шею, зарылся лицом в его разноцветную гриву. Злодей в ответ лишь тихо стукнул копытом, мол, чего там, пора в путь. И то верно, только куда? И снова короткое, зовущее тявканье. Неужели Мадху зовет меня? Прислушался, напрягаясь до предела и еще раз, словно в подтверждение раздался далекий, знакомо-звонкий лай. И удивительно, что на него не откликнулись бесчисленные лайки Алтына, которые привычно поднимали настоящий собачий концерт, стоило одной возвысить голос. А здесь - тишина. Или только мы со Злодеем слышим его? В голове такая путаница и слабость, что разобраться в этой задачке я и не попытался, а отворив ворота, с трудом поднялся в седло и тронул коня с места. Злодей с готовностью сам двинул на зов. Размеренный, плавный шаг скакуна усыплял, глаза слипались, но сна не было, неровная, какая-то рваная дремота охватила со всех сторон, окутав тишиной и отстраненно созерцая происходящее, словно и не я еду в ночной лес, а кто-то другой наблюдал за одиноким всадником медленно плывущем в темноте.