Коттен умылась в женском туалете аэропорта, но в самолете все равно ей было неловко, когда она села рядом с молодой женщиной, одетой в свежую синюю рубашку и отутюженные брюки. Женщина подчеркнуто отстранилась.
Коттен завернулась в самолетный плед; на горизонте разливались золотисто-пурпурные сумерки. Раздумывая, что за тайна лежит в ее сумке в глубине грузового отсека, она опустила шторку на иллюминаторе, закрыла глаза и погрузилась в беспокойный сон.
* * *
В британском аэропорту Коттен забрала сумку с транспортера и быстро проверила, на месте ли шкатулка. Очередь прибывших пассажиров тянулась к паспортному контролю на британской границе. Коттен крепко сжала ручки сумки, так, что ногти впились в ладонь.
К счастью, служащий, проштамповавший ее паспорт, не заметил, что она нервничает. Девушка направилась к таможне.
— Хотите что-нибудь задекларировать? — спросил таможенник, когда она поставила сумку на стол.
— Нет, — внутри все сжалось, когда мужчина вгляделся в ее лицо.
После паузы он произнес:
— Добро пожаловать в Великобританию, мисс Стоун, — и кивком показал, чтобы она проходила.
Коттен попыталась сглотнуть, но во рту пересохло. Она улыбнулась, взяла сумку и двинулась дальше. Может, удастся протащить ее на борт самолета до Нью-Йор-ка, а не сдавать в багаж. Не хотелось выпускать вещи из виду. К тому же сумка уже проделала полпути домой, не вызвав никаких вопросов службы безопасности.
Домой. Боже, как хорошо будет снова оказаться дома, подумала Коттен, проходя на посадку и поднимаясь на борт «Боинга-747».
Было пасмурно, дождь затуманил окно, когда самолет поднялся в воздух. Она услышала, как убрали шасси. Еще семь часов.
Как только погасла надпись «Пристегните ремни», Коттен стянула сумку с багажной полки и закрылась в одном из туалетов в хвосте «Боинга». Уселась на крышке унитаза и расстегнула молнию. Отодвинув кассеты, достала шкатулку.
На вид деревянная, тусклого черного цвета, старая и потертая, по бокам — несколько свежих царапин. Девушка попыталась открыть ее, но не нашла крышки. Странно, подумала она, непонятно, где низ, где верх, никаких петель или стыков. Но Арчер открывал ее и заглядывал внутрь. Ей запомнилось, как пристально он смотрел. Она встряхнула шкатулку, но ничего не услышала. Как же он ее открыл? Эта штука похожа на цельный кусок дерева. Что в ней такого важного, почему он потребовал, чтобы она ее забрала? Почему араб хотел из-за нее убить? Но больше всего ее тревожили слова Арчера. «Geh el спр». В конце концов она убрала шкатулку, вернулась на свое место и засунула сумку на полку.