Коттен приложила левую ладонь козырьком ко лбу и крикнула:
— Джон, выведи нас отсюда! Я ничего не вижу. Щелкнула застежка, Джон взял Коттен за руку и что-то вложил между большим и указательным пальцем. Его крест.
Джон взял ее за запястье и поднял руку.
— Мы должны выйти вместе.
Он потянул Коттен вперед, произнося нараспев:
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. Славнейший предводитель Небесного воинства, Святой архангел Михаил, защити нас в борьбе и брани нашей против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных…[31]
Боль ослабла, и Коттен, моргнув, увидела Джона. Капли пота блестели у него под носом и на лбу. Но на лице и в голосе была решимость. Он устремил взгляд на старика, который превратился в мираж, дрожащее видение, словно пар, поднимающийся с мостовой. Глаза болели, ей пришлось закрыть их.
— Коттен…
Голос пронзил ее нервы, словно электрический разряд, и комнату наполнил аромат свежескошенного сена, лущеной кукурузы, полей Кентукки.
— Ты меня не забыла, правда? — спросил голос.
— Папа! — воскликнула Коттен, вся во власти эмоций.
— Это не твой отец, Коттен. Он лжет, — заявил Джон, шагнул вперед и продолжил экзорцизм: — И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, на землю…
И снова голос — теперь на языке, понятном только ей одной.
— «Cri sprok inhime. Sprak dien e vigo». Слушай меня. Ты моя дочурка.
Она ощутила, как Джон крестится их сплетенными руками. Еще три шага вперед.
— Именем Иисуса Христа, Господа нашего.
— «Gril te», — голос Ванессы. — Доверься мне, Коттен. Я умерла за тебя. Отойди от священника. Это он лжет.
— Хватит! — закричала Коттен, зажимая уши руками. — Несси, прости меня.
— Не слушай эти голоса, Коттен, — крикнул Джон. — Это его трюк. Он хочет лишить тебя воли.
— Нет! — завизжала Коттен.
Голос старика гремел. Звякали стеклянные колбы.
— «Типка tee rosfal ее Nephilim». Ты нефилим. Ты принадлежишь падшим. Ты одна из нас.
Джон еще сильнее сжал руку Коттен.
— Не слушай!
Раздался свист, словно из котла вырывался пар, и ее кожу обожгло горячее дыхание старика.
— Се, крест Господень, бегите силы диавольские… Да будет милость Твоя, Господи, на нас.
Джон перекрестился. Ее обдало горячим ветром — адский ураган.
— Изгоняем тебя, — говорил Джон, — всякий нечистый дух, всякая сатанинская сила, всякое наваждение адского врага, всякий легион…
Боль в голове усиливалась. Коттен спотыкалась и шаталась. Она испугалась, что ее сейчас вырвет. Джон подталкивал ее вперед.