— Это моя тема, — сказал он. — Библейская история.
— Я знаю. Я просматривала интервью в нашем архиве, в которых говорилось о докторе Гэбриэле Арчере и его исследованиях в этой области. Там был один отрывок с вами. Я захотела поговорить с вами лично, раз уж вы находитесь довольно близко. Вот… — Коттен развела руками. — Я и приехала.
— Я рад, что вы здесь. Я когда-то неплохо знал Арчера. Интересный человек.
— Вы не знаете, он изучал языки? Странный вопрос, подумал он.
— Конечно. Он знает греческий, древнееврейский, арамейский — много древних языков и, естественно, латынь. Ученым такого профиля нужно хорошо разбираться в этих языках.
— Ах да, — ответила Коттен. — Разумеется.
— Ему нравится работать с религиозными мифами и легендами. Он может цитировать Писание — самые интересные в этом смысле места.
— Я заметила это, когда смотрела записи. — Она откашлялась и отбросила волосы назад. — Вы не знаете, у него были братья или сестры? Может, близнецы?
Чем дальше, тем чуднее, подумал Джон.
— По-моему, Арчер был единственным ребенком. Никогда не слышал, чтобы он упоминал о братьях или сестрах — вообще говоря, не припомню, чтобы он рассказывал о своей семье или детстве. — Коттен подняла брови. — Он ведь страстно любит свою работу. Его увлеченность… достойна всяческих похвал, — произнес Джон.
— Увлеченность — вы это так сказали, словно пытаетесь найти в нем что-то хорошее.
— Я думаю, что своим пылом он в конце концов подорвал доверие к себе.
— Как? Мне казалось, это хорошее качество. Джон отпил еще кофе:
— У вас сюжет именно об Арчере?
— Нет, но я подумала, что он интересный человек, и, возможно, могла бы начать с некоторых его изысканий и открытий.
— Понимаю. И вы правы. Может показаться, что его рвение заслуживает восхищения.
— Но?
— Это печально, ведь он выдающаяся личность. Я учился у Арчера и несколько раз работал с ним на раскопках.
— Выдающийся, но эксцентричный?
— Настолько, что можно назвать его одержимым. Когда Арчер обнаружил эту древнюю табличку в Иерусалиме, на раскопках могилы крестоносца, он поверил, что она приведет его к Святому Граалю. Но он никому не давал на нее взглянуть, даже не разрешал установить подлинность. Думаю, он настолько привык к насмешкам, что теперь панически боится, как бы кто-то не украл его находку и не выдал за свою, оставив его ни с чем после стольких лет работы. Боится, что его поднимут на смех. Людям сложно воспринимать его всерьез. Он утверждает, что расшифровал надпись на табличке и выяснил, где находится Грааль, но кто знает? Большинство решило, что он перегибает палку, что табличка, скорее всего, не имеет особой ценности, это просто артефакт.