Человек присел, получил не случайную на этот раз папиросу. Произошел обмен несколькими фразами, незначительными, но вескими по порядку и условной форме.
В чемоданчике владельца краснополосой простыни нашлись туфли, белые брюки, сорочка с короткими рукавами. Такие вещи носят все или почти все. Конечно, принадлежности костюма были несвежие, ношенные несколько дней.
Встречавший, которого вновь прибывший звал без имени, просто – «друг», пошутил:
– Приданое новорожденному… – и пожаловался: – Я торчу здесь четвертый день.
– Да, – согласился пловец, – но ты понимаешь, держалась слишком хорошая погода, и я задержался.
Он повторил:
– Держался, задержался, – и засмеялся над собой: – тавтология! Но ведь и это на хорошем русском языке, а?..
Они побрели к ресторану. Вино местной марки «Геленджик» оказалось довольно приятным.
Ветер усилился. Незакрепленная парусиновая портьера ударила пловца по плечу – он вздрогнул и улыбнулся «другу». Еще немного этого вина… Как оно называется?.. Очень хороший день! Очень…
Назавтра «друг» провожал своего гостя. Они шли мимо бывшего укрепления. Больше ста лет назад русский солдат, который служил в одном полку со знаменитым офицером-поэтом, – просто с великим поэтом, поправился вчерашний пловец, – взорвал себя и пороховой погреб, чтобы лишить победителя плодов его победы. Да, горцы напали, желая раздобыть порох, а получили вулкан огня. Ошиблись.
В справочниках написано об этом случае. Справедливее сказать – о событии.
Памятный железный ажурный крест, на его цоколе несколько увядших букетов и один свежий…
Осыпавшиеся земляные валы защищало только держидерево. За валами – погранзастава. Встретились двое солдат. Для пловца они выглядели детьми: последний набор, прошлой осени, – девятнадцати- или двадцатилетние. Эти не воевали, еще не воевали… Взорвет ли такой мальчик себя на боеприпасах? Быть может. В таких делах возраст ни при чем.
– На этой заставе – горстка. Два – три солдата на один километр береговой полосы, – объяснял «друг».
Старая новость. У этой армии большие и легко отмобилизуемые резервы.
Пловец не заставлял себя думать, как вчера: наша армия, наши солдаты… Вчера он занимался игрой для успокоения нервов, от страха. Дань суеверию. Говорят, что, когда идешь на такой риск, не нужно внутренне напрягаться, чтобы не привлекать враждебные флюиды. Когда-то пловец увлекался книгами о тайном влиянии личности. Что-то осталось.
«Друг» покинул его на шоссе, которое рассекало приморское селение в длину. Вниз и налево. Там, за вторым поворотом, около столовой останавливаются автомобили.