– А Брукс? – поинтересовался Стив.
– Я сообщу Мартину, пусть он сам решит.
Дома она долго не могла опомниться, ругала себя за произошедшее и вспоминала гневные крики Мартина в трубке. Однако Клементина не испытывала страха, потому что была уверена, что Джордан не станет использовать полученную информацию против них. Откуда к ней пришло это чувство, она не могла сказать, но готова была спорить, что так оно и будет.
– Клементина, ты меня не слушаешь, – улыбнулся Фернандо.
– Прости, милый. Что ты сказал?
– Через пять дней я уезжаю.
– Я знаю, – она обняла его.
– Последние выходные я хотел бы провести с тобой наедине, но, к сожалению, не получится.
Клементина еще крепче обняла его, она не хотела, чтобы этот мужчина покидал ее, потому что рядом с ним она чувствовала себя не такой, какой являлась на самом деле. Его поразительное терпение и мягкость поддерживали ее, и она боялась, что с уходом Фернандо она потеряет это ощущение теплоты, так необходимое ей.
– Чем ты будешь занят в выходные?
– Меня пригласили на день рождения к дочери одного богатого человека, и агент посоветовал не отказываться. Я хочу, чтобы ты пошла со мной.
– Я не люблю дни рождения.
– Но он же не твой! – засмеялся Фернандо и поцеловал ее в нос.
– Как ее зовут?
– Доминик Хаксли. Да, да, вы с ней однофамильцы. Не отказывайся, идем вместе. Я уже представляю, как все мужчины будут мне завидовать!
Говорят, что человек, который кричит в гневе, не так страшен, как тот, что молчит. Неправда! Гораздо легче перенести молчаливую ярость, чем видеть искаженное от бешенства лицо и слышать безжалостные слова, слетающие с чьих-то губ. Да и как можно хранить молчание, когда теряешь контроль над собой и внутри все горит от яростного желания наказать? Оставаться спокойным или делать вид, что ты таковым являешься, – это может лишь тот, на кого направлен сильный гнев.
Именно так и вела себя Клементина, глядя на бесновавшегося Мартина. Рафаэль вжался в кресло, пряча глаза и удивляясь, как Клементина может не бояться этих воплей. Он не догадывался, сколько усилий она прилагала, чтобы казаться невозмутимой.
– Я живу среди кретинов! – задыхался Мартин. – Я бы понял, если бы подобную оплошность совершил Рафаэль, но ты, Клементина!..
– Что? – Раф поднял голову. – Получается, что такое дерьмо может произойти только со мной?
– У тебя наконец прорезался голос? – ехидно спросил Мартин, и Раф отвернулся, жалея, что открыл рот.
– Как можно было не догадаться сообщить мне о своем разговоре с Бруксом? Ладно, здесь ты ошиблась. Но какого черта ты поехала к нему и дала этому типу шанс уйти? Теперь он сбежал, к тому же уволился со службы. И где прикажете его искать?!! Там же, где и Морони?