Совершая закупки в Индии, португальские купцы учитывали расходы на транспорт и обязательные взносы в королевскую казну. Путешествие туда и обратно длилось в общем три года, фрахт обходился очень дорого, и поэтому одной из любимых продажных статей являлись пряности. Благодаря их небольшому объему и портативности, допускающим максимальную плотность укладки, один корабль, груженный, например, перцем, гвоздикой или мускатным орехом, приносил выгоду, много большую, чем 6–8 кораблей с хлопком, тростниковым сахаром или даже тканями, что, конечно, не мешало португальцам перепродавать и их с выгодой, не мыслимой в другие времена.
Наряду со спросом на пряности и мануфактуру, потребность в которых твердо укоренялась в Европе, росла и потребность в изящных изделиях высокого качества.
Европейцы эпохи Возрождения видели и ценили произведения искусства. До нашего времени дошло имя знаменитого итальянского художника-чеканщика и скульптора Бенвенуто Челлини[13]. Он считался мастером единственным, уникальным. Европейские же государи, как сейчас какой-нибудь первоклассный музей, приобретали одно или несколько его произведений. Папа Климент VII, французский король Франциск I, герцог Флорентийский Козимо Медичи поочередно гордились тем, что могли, оплачивая его труд, называть его своим Бенвенуто. Отныне на рынках Лиссабона приезжие покупатели-купцы не переставали поражаться несметным количествам изделий, не уступающих по красоте и тонкости изделиям Челлини, продуктам труда безымянных мастеров Индии. Эти предметы роскоши и комфорта наряду с продуктами индийской материальной культуры португальцы имели возможность именно благодаря их обилию продавать как предметы такого широкого потребления, что громадное, обусловленное опять-таки масштабом предложения, снижение цен ничуть не наносило ущерба, а, наоборот, давало купцам в общем все большую прибыль. Золотой поток лился почти 100 лет непрерывной струей в карманы португальских купцов и в сундуки португальского казначейства.
Еще задолго до того как голландцы покончили с португальской монополией, не было такой торговой страны в Европе, где бы не ломали себе голову над вопросом: как с этой монополией бороться. Как избавиться от необходимости считаться с алчным произволом португальских купцов, назначавших при перепродаже индийских товаров ростовщически высокий процент, и как освободить себя от обязанности подчиняться всем капризам португальской политики, когда простым приказом португальского короля в любой момент из Лиссабона изгонялись купцы любой не угодной королю нации: сегодня англичане, завтра французы, послезавтра голландцы.