Агенты английской Ост-Индской компании прямо (и единодушно) заявили своему лондонскому начальству, т. е. совету компании, что на островах Индонезии голландцы торговать все равно никому не дадут и что нужно направить все усилия на торговлю с Индией.
Легко понять, почему английские агенты компании были убеждены, что из Индии голландцам (уже проникшим туда) будет гораздо труднее изгнать англичан, чем с островов южных архипелагов Индонезии. На островах голландцы, располагая в укрепленной фактории гарнизоном в 50—100–200 человек и тремя пушками, были политической силой. Местные правители очень с ними считались, даже сохраняя свою самостоятельность. Свирепые карательные экспедиции с берега в глубь того или иного острова наводили смятение и ужас на жителей и надолго вселяли покорность. Голландцы при помощи этих покорных сил или «союзных» с ними и боящихся их царьков могли расправиться с англичанами как хотели (например, так, как они расправились на острове Амбонна). Но в Индии обстоятельства были совсем не таковы. И сам Великий Могол, и его наместники, и зависимые или полузависимые от него раджи, и фактически от Могола независимые обладатели Южного Индостана, и Майсурский султан — все они, как и все индийские промышленники и торговые посредники, прекрасно понимали, насколько им коммерчески выгоднее конкуренция на их берегах и в их стране нескольких европейских наций, чем монополия какой-нибудь одной из них. Культурные большие государства Индии ни за что не позволили бы голландцам уничтожить террористическими мерами (как на острове Амбоина) или более медленными (как на острове Ява и других больших островах) английскую торговлю.
Были созданы предпосылки для постепенного и отнюдь не беспрепятственного, но неуклонного проникновения и упрочения английского влияния в Индии, сперва в сфере торговых дел, потом путем неприкрытого господства и всестороннего угнетения.
В колониальной политике европейских держав XVII в. Америка начинает занимать все более видное место. Следуя этому повороту политики, перенесемся по ту сторону Атлантического океана, к американским берегам. Здесь наше внимание будет привлечено к тому любопытному историческому факту, что пиратам Атлантического океана, на этот раз уже американского происхождения, суждено было во второй половине XVII столетия сыграть не только громадную роль в истории торговли на восточном побережье Южной и Центральной Америки, но и явиться отчасти как бы первыми провозвестниками новой эпохи — эпохи экономического, а затем политического освобождения всех испанских и португальских колоний и образования из них самостоятельных государств.