Отряд обреченных (Гарднер) - страница 40

— Я адмирал, мне не нужно быть честным. Кроме того, если кого-то обгрызут, лучше, чтобы два компетентных разведчика позаботились о пострадавшем, чем один компетентный разведчик и один безумный старый тюфяк. Правильно?

Чи сверлил Яруна взглядом, добиваясь согласия. Тот пожал плечами и посмотрел на меня — нашел тоже время апеллировать к моему более высокому званию!

— Ладно, — вздохнула я. — Высадимся там, где можно ожидать нападения крупных хищников. Что еще?

— Я буду в защитном костюме, но без шлема, — заявил адмирал. — Проведу проверку атмосферы и бактерий.

— Костюм без шлема бесполезен! — взорвалась я. — Это то же самое, как если бы вы высадились нагишом.

— Ты бы, конечно, хотела этого, — ухмыльнулся Чи. — И все же я надену вашу форму — потому что достоин ее. Разве теперь я не разведчик?

— Надо полагать…

— То-то же, — он поднял кружку. — Вот что значит «расходный материал». — Он дождался, пока мы тоже подняли кружки, с хлюпаньем допил шоколад и, продолжая движение рукой, швырнул кружку об стену. Она разбилась, во все стороны брызнули осколки. — А теперь вот это значит «расходный материал».


ЧАСТЬ IV НАБЛЮДЕНИЯ

СИГНАЛ БУДИЛЬНИКА

Меня разбудили звуки аплодисментов и далекие крики:

— Браво! Брависсимо!

Менее сдержанные зрители принялись свистеть и улюлюкать. Жизнерадостные вопли становились все громче, и в конце концов я откинула одеяло, подбежала к компьютеру и нажала кнопку выключения.

Давно известно, что если будильник каждое утро звонит одинаково, очень скоро ты перестаешь обращать на него внимание и спокойно спишь дальше. Вот почему на прошедшей неделе меня будили самые разные звуки: жужжание миллионов пчел, гудение волынки, песни китов, грохот разрушения башни, крики жертв землетрясения, государственный гимн какого-то безвестного дальнего мира, исполняемого хором двухсот детских голосов. Однако хуже всего то, что любой сигнал вначале звучал еле слышно и постепенно становился все громче, так что удавалось поспать не больше минуты, прежде чем окончательно проснешься.

А еще — в эту минуту снятся самые настоящие кошмары.


ПУСТАЯ БОЛТОВНЯ

Только я залезла в душ, как послышался сигнал вызова. Некоторое время я притворялась, что не слышу его, но он гудел все громче. Как-то на втором году своего пребывания на «Палисандре» я заткнула уши, надеясь, что гудок рано или поздно смолкнет; однако, прежде чем это случилось, звук достиг такой мощи, что от вибрации разбилось одно яйцо из моей коллекции.

Ругаясь, я выключила душ, завернулась в полотенце и направилась к коммуникатору, чтобы ответить на вызов.