В овраг они не полезут, это точно. Если инструктор грамотный, то он разделит их на две группы, каждая из которых пойдет со своей стороны, держа под прицелом нижнюю тропу. Возьмут в клещи, прижмут огнем ко дну, если, конечно, догонят и обнаружат.
Сергеев почувствовал, что боль в паху слабеет, а вот дышать становится все труднее и труднее. Лямки рюкзака резали плечи, во рту было солоно от крови, сочившейся из рассеченной губы. Он посмотрел на спутника.
Молчун весь взмок, на скуле у него красовался синяк размером со сливу, глаза были испуганные, но выражение лица сосредоточенное, злое. Сдаваться он не собирался, бросать Михаила на произвол судьбы тоже.
Бросив взгляд на странный прямоугольный предмет, выросший перед ними, Сергеев едва не расхохотался – посреди зарослей стояла телефонная будка. Без стекол, искореженная и измятая, будто ее пыталась прожевать Годзилла, но с сохранившимся на внутренней стенке телефонным аппаратом, правда без трубки – только оборванный провод торчал наружу. Эмаль, которой была выкрашена внутренняя панель, местами облезла, полопавшись, обнажая ржавое железо и разводы облюбовавшего будку грибка. Но глубоко процарапанную надпись «Люба сука! Мне не дала!» время затереть не сумело.
«Ни театров, ни телевидения. Книги идут на растопку, – подумал Сергеев, цепляясь за бывший таксофон глазами. – Еще десять лет – и грамотных в Зоне совместного влияния не будет. Что тут читать кроме инструкции к переносной ракетнице? А надпись останется. Будет видна, пока будка не врастет в землю по крышу. Единственное свидетельство того, что существа, жившие здесь, когда-то умели читать и писать. След культуры».
Еще десять шагов, и памятник давно сгинувшей Любе и ее стойкости остался позади, а еще через пятьдесят шагов овраг кончился, и они с разбегу выскочили прямо в речку. Благо здесь было мелко – река делала поворот, отмель, на которой они стояли, намывало годами. Под противоположным берегом было глубже, хотя он был низким, почти вровень с водой. Сосняк, густо росший на нем, казался непроходимым.
Сергеев оглянулся и узнал место. Правда, с этой точки он видел его впервые, обычно вот эту поваленную молнией сосну он осматривал, находясь выше и левее, вот с того места – с вершины склона над оврагом, там, где над рекой нависала кривая, изогнутая береза. Кто бы мог подумать, что они выйдут сюда так быстро – путь поверху был раза в два длиннее. Если погоня за ними пошла сразу же после посадки вертолетов, то все равно минимум десять минут у них есть. Шлепая застывшими от ледяной воды ногами по мелководью, они выскочили на пологий песчаный берег.