Сегодня ему не хотелось ссориться.
– Мне интересно то, что касается нас.
– Я знаю, почему ты никогда не задаешь вопросов. Для того чтобы самому не давать ответов.
Пенка подошла к верху джезвы, и в тот момент, когда Сергеев наконец-то погасил газ, Вика вошла в кухню, не потрудившись набросить на себя хоть что-то.
Без каблуков, босая, она была Михаилу чуть выше плеча. Беспричинно разгневанная. Выплескивающая наружу желание поскандалить. И удивительно красивая.
Сергеев, глядя на нее, удивлялся, как совокупность в общем-то далеких от совершенства черт дает столь впечатляющий результат? Чуть длинноватый нос, выделяющиеся скулы, не самая совершенная по форме грудь, не самые длинные в мире ноги... Список несовершенств можно было бы продолжать, если бы не результат, который, как убедился Сергеев, опустив взгляд на полотенце, которым были обмотаны его бедра, был, что называется, налицо.
– Ты разберись, что для тебя проще – отвечать на вопросы или выслушивать ответы? – сказал он с примиряющей интонацией.
– Лживые ответы?
– Ну, зачем же так?
– Хорошо. Не до конца правдивые?
– Я бы предпочел другую формулировку – не до конца откровенные.
– Послушай, Сергеев, – сказала она, наблюдая, как он разливает по керамическим чашечкам густой, сладкий кофе. – Я всегда думала, что в этой стране могу узнать все и обо всех. Включая детские симпатии, сексуальные пристрастия и гастрономические выверты.
– У меня нет гастрономических вывертов, и ты все знаешь о моих сексуальных пристрастиях.
– А детские симпатии?
– Если сказать честно, то в детском саду мне нравилась девочка по имени Галя. Мы с ней спали.
– Что? – она удивленно подняла брови.
– Наши кровати стояли рядом. И во время дневного сна она трогательно держала меня за руку.
– Очаровательная деталь.
– Но это еще не все.
– Да?
– Да. Еще мне нравился мальчик Сережа...
Она засмеялась своим бархатным смехом, от которого у Михаила по спине бежала теплая волна.
– Ты меня пугаешь!
– С Сережей было интересней играть, но Галя так держала меня за руку во сне, что я просто не мог ей изменить.
– Ты меня разыгрываешь?
– Нет, просто рассказываю о своих детских симпатиях. Ты же просила.
– О детских симпатиях ты готов со мной говорить?
– Да. Пей кофе – остынет.
– А о своем недавнем прошлом?
– Нет.
– Сергеев, – она подошла к нему вплотную, прижалась всем телом и пристально посмотрела ему в глаза снизу вверх.
Она почему-то редко называла его по имени, даже в интимные моменты.
– Я тебе обещаю, что когда-нибудь, рано или поздно, я расскажу тебе твою биографию. От и до. За исключением детского сада. Хочешь ты того или не хочешь – я узнаю о тебе все. Ты мне веришь?