7) Я буду интересоваться жизнью других людей.
8) Я буду с радостью помогать людям и не буду ждать немедленной благодарности в ответ.
9) Я сделаю комплимент Егору Николаевичу. Завтра же».
И Милочка сладко потянулась. Как же все было прекрасно: у Милочки появился новый мужчина ее мечты. Не беда, что мужчины мечты приходят и уходят. Приходят новые. Главное в этом во всем – положительная динамика: чтобы каждый последующий был чем-то лучше предыдущего. Егор Николаевич был несравненно лучше Гошика. Милочкино сердце учащенно забилось.
Ах, все-таки какая хорошая придумка – эти списки! Сразу все в голове укладывается по полочкам, вешается на гвоздички и убирается в шкафчики.
– Буду я вся такая хорошая-прехорошая, – вслух пропела Милочка. – Будут все меня любить, и я буду всех любить, и мир станет такой прекрасный, и никакой депрессии не останется. И Егор меня полюбит и сделает предложение. И я буду счастлива.
Все-таки наша Милочка была оптимисткой. Она чаще искала повод для радости, чем для уныния, старалась делать людям что-нибудь приятное и моментально пресекала собственные порывы пожалеть себя.
Милочка если уж и делала из мухи слона, то всегда вовремя спохватывалась и быстренько превращала слона обратно в муху. Если ей наступали на ногу в метро, то это отнюдь не значило, что ее, Милочку, ненавидит все человечество разом. Если Климка отказывалась срочно сходить и оттопыриться, то Милочка понимала, что у нее действительно ночное дежурство, а не тайная неприязнь к подруге. Милочка не была эгоисткой: она понимала, что у людей – даже у самых близких друзей – могут быть свои планы, и они совершенно не обязаны их менять ради ее, Милочкиной, прихоти.
Милочка трезво смотрела на себя. Она отдавала себе отчет, что она не может быть первой во всем, за что бы ни взялась. Всегда что-то получается лучше, что-то хуже, и это совсем не повод впадать в депрессию. На работе у нее были старшие коллеги, у которых можно было попросить совета, по жизни – Климка, личный психиатр-психолог. И Милочку это вполне устраивало.
Милочка умела контролировать свои мысли. Она просто не позволяла себе думать о чем-то неприятном. Ведь ежу понятно: чем дольше ты жалеешь себя, тем в более мрачном свете тебе видится окружающий мир.
У Милочки была вполне устойчивая психика: по крайней мере, она почти что любила себя. Милочка если и занималась самобичеванием, то редко. А при первых приступах рефлексии звонила Климке. Если случались неудачи, из всего произошедшего Милочка делала вполне конструктивные выводы. Она просто-напросто логически отвечала себе на вопросы: что случилось? Почему? Как сделать, чтобы это не повторилось?