– С добрым утром! – своим приятно-бархатистым баритоном поздоровался с коллегами из соседнего отдела Егор. – Как настроение?
Судя по всему, заходить в Милочкин кабинет он не спешил. Милочка, чтобы не потерять сознание, изо всех сил вцепилась в подлокотники.
– Настроение – прекрасное, сегодня же пятница, – откликнулась Ирочка, а Галочка спросила:
– А у вас как, Егор Николаевич?
– Ой, девочки, не спрашивайте, хуже некуда. Вчера в аварию попал... – Эта фраза была сказана нарочито громко. – ...полночи возился. Какой-то дед в меня на своих «Жигулях» врезался. Слава богу, автогражданку ввели. Но пока гибэдэдэшники приехали, пока представители страховой компании... Потом еще эвакуатор пришлось вызывать. Так что я теперь безлошадный.
Девочки разохались и разахались. Андрюшенька – недавний выпускник, а потому особенно важный, спросил:
– И что, большой ущерб?
И они стали обсуждать непонятные и неинтересные Милочке детали. Интересно ей было совсем другое.
«В аварию попал, приехать не смог... – судорожно думала она. – Спокойно, это нормально, это случается. Он меня любит, просто попал в аварию... Тогда почему не позвонил? Мало того что не позвонил, так еще и вызов сбросил! И зачем он теперь все это там рассказывает? Никогда ведь он ни с Галочкой, ни с Ирочкой, ни тем более с Андрюшей из Рощина не разговаривал... Почему не заходит с извинениями?»
Егор все продолжал разглагольствовать в отделе, а Милочка уже изнемогала от нетерпения. Кроме того, она срочно пыталась придумать стратегию и тактику своих действий. Что она хотела от Егора? Хотела, чтобы он прочувствовал свою вину, загладил ее извинениями, сводил вечером в дорогой ресторан. А уж потом она подумает: стоит ли его прощать и устраивать ему сказочную ночь любви или нет.
Впрочем, это говорил разум. Сердце, готовое выскочить из груди, говорило совсем другое. «О боже! – кричало сердце. – Он попал в аварию, он мог не выжить, мог пострадать!» – И толкало ее на совершенно безумный поступок: выскочить в отдел, броситься Егору на шею и зацеловать до смерти.
Милочка два раза глубоко вдохнула и два раза шумно выдохнула. Потом сосчитала от одного до десяти и от десяти до одного. Бросаться при всем отделе Егору на шею явно не следовало. В Милочке снова заговорил разум.
«Пусть сначала извинится, – сказал разум. – А потом уже можно и поахать, что он чуть не погиб». Милочка решила, что пусть он сам зайдет и все объяснит. А она помолчит и выслушает, что он скажет. Будет сидеть гордо и неприступно, пока он не извинится. А потом уже – так и быть – пусть будут и объятия, и поцелуи, и переживания.