— Иссиана, ты же знаешь, что я потерял его. Я не могу дать такую клятву.
— Уже можешь. Я знаю куда больше, чем ты думаешь, лорд, — прищурилась эльфийка. — Решай же: жизнь одного или жизнь всех. Один раз ты уже сделал подобный выбор. Что же тебя останавливает сейчас?
— Я не верю тебе, дриада. Мой отряд мог сбиться с пути, потерять след, но вряд ли им что-то угрожает. А если даже и так, он бы не сдался без боя.
Она усмехнулась и махнула кому-то рукой:
— Покажите ему.
Сердце Даагона оборвалось, когда он увидел алый отсвет солнца в ее волосах. Тиаль положили на ворох листьев. Сильнейший теург клана Гаэтер безмятежно спала. Он привел свой отряд в ловушку.
— Ты же любила ее как дочь, Иссиана!
— Ты прав, — улыбнулась та, напомнив лорду посмертный волчий оскал. — И в память об этой любви я встретила ее объятиями, по традиции предложила питье и еду усталым путникам, а потом обещала проводить к тебе. Она ничего не заподозрила, наивная дурочка. Да, когда-то я и впрямь любила ее. Но она была твоей женой, Даагон, и родила тебе сына. Этого достаточно для ненависти. Особенно узнав от нее, что ваш ребенок, быть может, выжил, когда мой — мертв! Я жду клятвы, лорд, или они все умрут.
Перед внутренним взором главы рода Эрсетеа вдруг встало залепленное снегом лицо юного эльфа и обреченность в его глазах, когда он понял, что лорд не дотягивается до его вцепившихся в кромку льда пальцев. Даагон снова услышал отчаянный крик, когда она обломилась и пальцы юноши заскользили по льду, оставляя кровавые полосы, все дальше, дальше от руки вожака. И тогда он понял, что случится через минуту с едва державшимися на льдах товарищами, и выхватил нож.
Иссиана была права: сейчас он стоял перед тем же выбором, что и в Ледяных Скалах: умрет Энрах один или вместе со всеми. И Даагон понял, что снова предаст сына, как уже предал его в зале совета. Отречется от него второй раз. Может быть, он недостаточно любит свое дитя? Но до чего же больно, Галлеан!
— Что же ты молчишь, лорд? — спросила Иссиана. — Или ты понял, что легко обрезать только ту ветвь, что растет из чужого сердца?
И он принес клятву, хотя и с оговоркой: да, он выполнит условие дриады, но лишь после того, как будет найден Посох Духа.
— Никто не требует от тебя его жизнь сейчас, — успокоила та. — Но предупреждаю тебя, Даагон из рода Эрсетеа: не ошибись. Чужая жизнь не будет засчитана.
Она резко взмахнула руками. Натянутые веревки, державшие связанного лорда, лопнули, и он упал к ногам страдающей матери, сотню лет оплакивающей последнего из ее сыновей. Длинная жизнь еще не означает долгого счастья.