плодороднейших полей гигантские глиняные залежи, могли с горя
наделать китайским соседям немало неприятностей. В плане операции
маскировке путей отхода отводилось немалое место, и в теории все
выглядело неплохо, но на практике появились непредвиденные
осложнения.
Прошедшая зима оказалась в России гораздо мягче, чем
предполагалось. Вследствие этого земля промерзла неглубоко и
легко проваливалась, уступая натиску миллионов ног китайских
солдат. Вместо тропинки, легко поддающейся маскировке, на пути
следования китайских колонн образовалась колоссальная траншея,
напоминающая подробный обратный адрес на почтовом конверте.
Причем не было никакой возможности от этого адреса избавиться.
9.
Полковник Сергетов, одетый в потрепанный армейский бушлат и
старые форменные бриджи, шлепая сапогами по прибрежному
мелководью, забросил последнюю донку. Привязав к ивовому прутику
колокольчик, полковник закурил и вернулся к костру.
У костра на выброшенных из машин задних сиденьях лежали его
отец и дядя Петя. Свои донки они забросили раньше - пока Сергетов
рубил сушняк для костра. В одной из машин, стоявшей с настежь
открытыми дверцами, изо всех сил хрипло горланил радиоприемник.
Сергетов подошел к костру, сбросил бушлат и улегся на него
животом.
- Третьим буду, - громко пошутил он.
- Наливай, - мгновенно откликнулся Бромковский.
- В рюкзаке лежит, - пояснил отец, - достань сам, Ваня.
Сергетов развязал тесемку видавшего виды рюкзака, порылся в
нем и вынул бутылку коньяка. Улегся на телогрейку, свинтил
металлическую пробку и удивленно поднял брови: коньяк в бутылке
вскипел мелкими белыми пузырьками.
- Мы, Ваня, решили над тобой немного подшутить, - тут же
откликнулся Бромковский на его немой вопрос. - Вообще-то без нее,
родимой, на рыбалку ехать никак нельзя, рыба посуху не ходит, но
нам для начала поговорить надо. Так что пока мы пьем только
"Пепси-колу". Спасибо американским друзьям, этого добра у нас
теперь навалом. Да ты не горюй. Малость водочки для порядка мы в
нее все же плеснули.
- Здесь, Ваня, хоть поговорить можно спокойно, - вступил в
разговор отец. - Здесь нас ни одна американская душа не услышит и
не увидит. Приемник так орет, что подслушать невозможно. Охрана
далеко. Губ наших никому не увидеть, так что по губам тоже никто
ничего не прочитает. Подслушку всадить не во что - видишь, как мы
одеты? Петя ж не от бедности взял со склада старое армейское