С моря доносились кокетливые вскрики и плеск воды. Голос Грейс! И вместе с ее визгом слышался глупый смех Клода Сопворса.
— Проклятье! — воскликнул Джеймс, скрипя зубами, чего он никогда раньше не делал, только читал об этом в романах.
Он остановился, резко размахивая своей палкой, и решительно повернулся к морю спиной. Теперь с усиленной ненавистью он смотрел на «Орлиное гнездо», «Буэна-Виста» и «Мон дезир». Для обитателей Кимптона стало обычаем давать своим купальным домикам причудливые названия. Название «Орлиное гнездо» поразило его исключительно своей глупостью, «Буэна-Виста» — находилось вне его лингвистических возможностей. Но его познания во французском позволили оценить уместность третьего названия.
— «Мон дезир»[30], — сказал Джеймс. — Очень надеюсь, что это действительно так.
И в этот момент он заметил, что, в то время как двери других купальных домиков были плотно закрыты, дверь «Мон дезир» была приоткрыта. Джеймс задумчиво оглядел пляж, это прекрасное местечко было оккупировано в основном матерями больших семейств, которые были полностью поглощены заботой о своем потомстве. Было только десять утра — слишком рано для аристократии Кимптона.
«Едят своих перепелов с грибами не вставая с постели, им их приносят на подносах напудренные лакеи в ливреях. Ни один из них не явится сюда раньше двенадцати», — подумал Джеймс.
Он опять повернулся к морю. В этот момент вновь раздался пронзительный визг Грейс. Он сопровождался смехом Клода Сопворса.
— Будь что будет, — сказал Джеймс сквозь зубы.
Он толкнул дверь «Мон дезир» и вошел. В первый момент он испугался, увидев на вешалках много разной одежды, но вскоре к нему опять вернулась уверенность. Домик был поделен надвое, справа висел желтый женский свитер, лежала смятая панама и из-под вешалки выглядывала пара пляжных туфель. А слева были серые фланелевые брюки, пуловер и зюйдвестка. Джеймс поспешно прошел на мужскую половину и быстро разделся. Через три минуты он уже был в воде и, с важностью фыркая и пыхтя, пытался подражать профессиональному пловцу — голова под водой, руки хлещут по воде, — плывущему стилем баттерфляй.
— О, вот и ты! — воскликнула Грейс. — А я боялась, что ты целую вечность будешь ждать там с этой толпой.
— В самом деле? — спросил Джеймс.
Вдруг он снова вспомнил о желтой брошюрке, но теперь уже без раздражения. «Иногда сильный человек может и растеряться». К этой минуте его настроение полностью восстановилось. Он даже смог вежливо, но твердо сказать Клоду Сопворсу, который учил Грейс плавать кролем: