— Ладно, сейчас. — Эльвира на мгновение закрыла глаза, будто разрешив себе расслабиться, потом приняла прежнее железное выражение и решительно вышла из кабинета. Буковец последовал ее примеру, прихватив неизменный портфель; несколько секунд я слышала удаляющийся звук алхимичкиных каблуков, твердо впечатывавшихся в каменный пол.
Эгмонт остался в кабинете один, но, кажется, он этого даже не заметил. Он остался стоять где стоял, с той же хмурой сосредоточенностью на лице; похоже, задачка, которую требовалось решить, даже для него оказалась сложной. Очень сложной, заключила я через три минуты, потому что Рихтер становился все мрачнее и мрачнее. Развернувшись к карте, он сделал пальцами какие-то замеры; очевидно, результаты его не удовлетворили, потому что несколько секунд Эгмонт просто смотрел на карту, а потом со всей силы врезал по ней кулаком. Бедная карта чуть слышно пискнула — выражать недовольство громче она не осмелилась, особенно с учетом того, что ущерб был нанесен в большей степени ее гордости, нежели физическому состоянию.
— Нужна координата, — с тихой яростью сказал Рихтер. — Координата, мрыс дерр гаст!
Я пожала плечами, усаживаясь на директорском столе. Сидеть там было одно удовольствие — стол был широкий, удобный, и бумаг на нем было немного: Буковец ценил аккуратность. От греха подальше я отодвинула от края песочные часы, две толстые тетради и маленький флажок, синий в зеленую крапинку. Он был в точности похож на те, воткнутые в карту, — только вместо имени на нем была какая-то мешанина букв, которые, ни секунды не оставаясь на месте, менялись местами. На мгновение в этом хаосе промелькнуло «…ген… венде…», а потом «…льга… ц…», и я, охваченная непонятным прозрением, сжала флажок в пальцах.
Голова заработала с непривычными даже для меня скоростью и четкостью. Скорее всего, магистры ищут нас, всех четверых, ибо при телепортации нас забросило совсем не туда, куда планировалось вначале. А что, вполне возможно. Матрица телепорта всегда строится жестко, на определенное количество человек, и вряд ли в планы учителей входила Полин, отправляющаяся с нами на боевую выживательную практику. Присутствия алхимички не предсказал бы никто. Уж тем более никто бы не предсказал, что мы так вцепимся друг в друга… Мрыс эт веллер келленгарм, — скорее всего, заклинание приняло нас за одно существо, только очень странное… еще бы после этого оно не исказилось! Ну а зная мое везение, нас вполне могло закинуть в совершенно непроницаемое для магистров место. Чародеи устроены крайне просто: все, чего они не понимают, автоматически зачисляется в разряд врагов. Эгмонт же не знает, какой замечательный там оказался лес! И леший там понятливый, и водяник… и домовой тоже, правда, у него бы чувства юмора еще чуточку отбавить…