– Ты не рада меня видеть?
– Ну, почему… Прекрасно выглядишь, Михаил Александрович! Значительно лучше, чем я ожидала. Вот что значит привычка обходиться без женской заботы! Я-то думала, что ты ко мне больше и не подойдешь. Ты же не захотел выслушать меня, Сергеев? Бросил трубку. А теперь ждешь от меня аплодисментов по поводу твоего появления…
Она говорила негромко, так, чтобы ее не расслышали ближайшие соседи. Маринка, правда, ее слышала – она повисла у Сергеева на рукаве, и слова матери стирали счастливое выражение с ее лица.
– Вика, – сказал Сергеев, улыбаясь так широко, как только мог. – Ты не смотри, что я сейчас выгляжу идиотом. Я должен улыбаться, потому, что за нами внимательно глядят. Их здесь много. Они пришли за мной. И из-за меня – за вами… Вы тоже в опасности, понимаешь. Для того, чтобы я ничего не смог им сделать, они возьмут тебя и Маринку вместе со мной. Если я побегу, они все равно возьмут вас. И это не те люди, чтобы кого-то пожалеть… Все рассчитано точно…
– Сергеев, – сказала Вика, иронично подняв брови. – Ты, наверное, совсем с ума сошел? Мы в модной галерее, вокруг нас штук тридцать журналистов и сотня гостей. Я – пресс-секретарь премьер-министра страны! Ты, наверное, грибов объелся? Кто нас будет хватать? Куда тащить? У тебя тяжелый бред, мой бывший возлюбленный…
– Я тебя прошу об одном, – произнес Умка, не вступая в спор, с теми же ласковыми интонациями. – Когда начнется заваруха, слушайся меня. Один раз в жизни, ради дочки, не ради меня, просто делай то, что я прикажу. И если нам повезет, я вытащу вас отсюда. Если со мной что-то случится… Например, если они, все-таки меня, возьмут – Блинов ждет вас двоих на Гостомельском аэродроме, ты знаешь где это. До семи вечера он там… Улетайте с ним.
Номера с первого по восьмой заняли позиции. Движение объектов прекратилось. Умка физически ощущал, как заканчивается время. Истекает. По капле. По секунде. Неумолимо, как песок в песочных часах.
– Ты параноик, Сергеев! – констатировала Вика весело. – Достойный член вашего тайного общества убийц и шпионов. Такой же, как твой Алексей Анатольевич. Жаль, что у нас не Америка, Миша, я бы точно обратилась в суд, чтобы он запретил тебе приближаться к нам ближе, чем на пятьдесят метров. Ты плохо влияешь на мое психическое здоровье…
– Просто делай, что я скажу… – повторил Сергеев настойчиво. – И, может быть, вы останетесь живы.
Он почувствовал, как ногти Маськи впились ему в кожу через льняную ткань пиджака.
Она поверила.
Время кончилось.
Грянул выстрел.
Конец 1 части.
Часть 2