— Помогай, браток! — крикнул я Бродяге.
Тот мгновенно просунул в щель и свою лапу. Вдвоем — в три лапы, (одной Бродяга держал Котенка) мы приподняли тяжеленную заслонку настолько, что смогли просунуть туда свои головы.
Теперь заслонка лежала на наших плечах и шеях, всей своей тяжестью придавливая нас к полу клетки.
— Вылезаем одновременно, — приказал я Бродяге. — А то заслонка тяжелая — одному не удержать.
— А с этим недоноском что делать? — спросил Бродяга.
— Выталкивай его первым! Внимание… Раз, два, взяли!..
И мы втроем выскользнули из клетки. Заслонка со стуком опустилась за нашими хвостами. Точнее, за моим хвостом и хвостом Котенка. Бродяга лишился хвоста еще года три тому назад при весьма смутных обстоятельствах — то ли был пойман в мясном отделе нашего гастронома, когда хотел спереть кусок мяса, то ли еще что-то…
Во всяком случае, сам он об этом не рассказывал, я не расспрашивал, а на то, что болтали об этом всякие Коты и Кошки нашего квартала — мне было совершенно наплевать.
Теперь мы — Котенок, Бродяга и я — были вне клетки. Но это составляло лишь пятую часть операции. И ликовать по этому поводу было более чем преждевременно.
* * *
Между Кошачьей и Собачьей клетками и внутренними стенками фургона было достаточно расстояния даже для взрослого Кота, а уж Котенок мог чувствовать себя там совершенно свободно. Но где гарантия, что этот малолетка стремглав выскочит из фургона, когда Васька или Пилипенко распахнут снаружи дверцы? Где гарантия того, что Котенок от страха не забьется в угол фургона и будет там трястись, пока кто-нибудь из этих сволочей не сгребет его за шкирку и не сунет в мешок?..
— Как только Васька откроет «воронок» — выталкивай этого дурачка и сам рви когти, — тихо сказал я Бродяге.
— А ты? — встревожился Бродяга.
— За меня не дрейфь. Сейчас я устрою маленький концертик — как отвлекающий маневр, а ты с пацаном будь на старте! Я этих «Пилипенков» в гробу и в белых тапочках видел!..
Это не мое. Это — Шурино. Это он так иногда выражается, когда хочет высказать свое презрение к кому-нибудь или чему-нибудь.
Я обошел сзади Собачью клетку, просунул туда лапу, на всю длину выпустил когти и с размаху хорошенько тяпнул по заднице идиота-Фоксика. Тот завизжал, забился в истерике, и немедленно укусил моего приятеля огромного беспородного доброго Пса.
Как выяснилось, доброта тоже имеет границы, за которые переступать нельзя: Пес-громадина, не разобрав в чем дело, тут же опрокинул Шпица и схватил его за глотку…
На свое несчастье Пес вывалил свою хвостяру между прутьями клетки и (да простит меня мой друг Пес — это нужно было для дела) я мгновенно прокусил его хвост своими клыками!..