Он готовил это, когда медлил с передачей власти над Боспором Митридату. Он готовил это, затягивая переговоры с Диофантом.
Зачем?
Вот этого Перисад не мог сказать точно. Может быть, изощренная, извращенная месть Митридату — щенку, сопляку, — отбросившему его, как отбрасывают камешек, попавшийся на дороге. «Не мне — значит, никому!»
Может быть, желание насолить Диофанту, грубому солдафону, даже не находившему нужным скрывать, что Перисад на три четверти мертв.
А может быть, захотелось поддаться искушению: стоя на краю пропасти, броситься вниз и увлечь за собой стоящих рядом и знать, что когда они, завывая от страха, достигнут дна, ты уже будешь мертв и на твоих устах будет мирная и добрая улыбка.
Так или иначе, он знал об этом, он готовил это, он ожидал этого, но не сейчас. Не сегодня. Он шагнул в пропасть — и тут же захотел зацепиться за край… И опоздал.
Не сейчас. Не сегодня. Через год, но не сейчас. Через месяц, через день, через… Не сегодня. Не при его жизни.
Он не думал, что это случится так скоро, так… Так неожиданно! Он надеялся еще посмаковать, насладиться ощущением своего падения и своей, почти уже потусторонней власти.
Можно было, вспомнив все до мелочей, понять, где же просчет. Можно было. Но Перисад обнаружил вдруг обширнейшую пустоту. И в этой громадной, необозримой пустоте он, гордившийся тем, что готов к смерти, он, с усмешкой глядевший на суету вокруг, он, старый циник Перисад, нашел с трудом одну-единственную мысль: прожить хотя бы сегодняшний день.
Старый царь, кряхтя, поднялся. Он как бы глядел на себя со стороны.
Вот некий старик поднимается с жесткого неудобного ложа. Пока он лежит или сидит, он напоминает грифа: над темно-красной хленой[2] — голая тонкая шея. Теперь же, когда он встал, сходство, скорее, с каким-то шестом, на который набросали груду тряпок.
Итак некий старик поднимается с ложа. Наверное, ему очень тяжело двигаться, особенно ходить. Иначе он не цеплялся бы так за свой посох
У старика умершее лицо. Наверное, ему давно следовало бы умереть. Но — не хочется. Сегодня не хочется. Ох как не хочется… И он стоит в нескольких шагах от ложа, спиной к двери
Он услышал их не только ушами. Он услышал их спиной, затылком, высохшей кожей, хрупкими костями. Остатками наполовину остывшей крови. Это она, кровь, промчалась по жилам, добралась до висков и закричала, заорала: «Слышишь?! Шаги, шаги!!.»
Шаги замерли. Перисад повернул голову, поглядел искоса, снизу. Перед ним стоял Савмак. Они посмотрели в глаза друг другу, их зрачки столкнулись.
Неторопливо, стараясь не хромать, царь вернулся к ложу, полулег. Савмак стоял неподвижно. Короткий меч, который он держал в руке, был опущен лезвием вниз.