— Бей их, Фролыч, бей! Что ты с ними разговоры гуторишь? Не видишь что ль, бестии адовые, в наши доспехи переодетые.
— Счас ужо я им уделаю! Лучники, готовсь! — сразу десяток лучников, поднявшись над зубцами стены, выставили перед собой луки и натянули тетивы, выцеливая медленно приближающихся людей.
— Стойте, свои это, свои! — донёсся до Михася сдавленный голос десятника Евстигнея Родыча. — Мои это орлы! Мои!
И в этот момент рядом с бегущими тренькнула и ударилась о камни выпущенная сзади стрела. Опомнившиеся орки открыли по ним беспорядочную стрельбу, но счастье в этот день было на стороне бегущих. Лишь одна тонкая стрелка слегка расцарапала предплечье Витясика и, оставив в рукаве изрядную дыру, с глухим стуком ударилась о стену.
Михась с трудом преодолел последние метры и в бессилии повалился на подставленные руки пожилого ратника. Сил на то, чтобы бежать дальше, уже не было. Тут же подоспели, пришедшие чуть раньше и успевшие передать освобождённого невольника в руки полковых лекарей, их оставшиеся в живых сотоварищи с Евстигнеем Родовичем во главе. Они буквально на руках вынесли задыхающихся от бега Михася и Витясика за ворота и поспешили к разворачивающейся на виду войска полковой кухне.
Бои в городе временно стихли. Лекари и приставленные к ним крестьяне собрали всех раненых и убитых, что погибли за чертой города, а городские мостовые так и остались завалены остывающими трупами. Раненых среди них не было. Всех, кто имел несчастье быть ранен и обездвижен, ждала жуткая участь. Битва у ворот ещё шла, а среди стонущих, ещё шевелившихся человеческих тел сновали маленькие, юркие дрызглы — серые порождения тьмы, питающиеся тёплым человеческим мозгом. Этих исчадий зла в подземных туннелях города насчитывалась не одна тысяча, и они долго ждали своего часа, пребывая в холодном сне. Шум битвы и запах струящейся по улицам крови разбудил их. Они были очень голодны, ведь со дня последней осады Адерозим — Манада прошло много, много лет. Теперь же у них был пир. Но пока они ещё не были настолько сильны, чтобы наброситься на человека или орка, стоящего на ногах. Им достались мёртвые и обессиленные. Жуткие стоны умирающих заставили наиболее решительных ратников броситься им на помощь, но их попытка не увенчалась успехом. Высыпавшие на крышу орки своими стрелами перекрыли путь и заставили ретироваться.
Андрея Дубова подобрали уже под утро. Обескровившего, с изломанной, нестерпимо болящей спиной его доставили в полевой лазарет, где местный эскулап принялся кудесить над едва дышавшим ратником. Лекарь ему попался на удивление умелый. Когда он закончил свои манипуляции, Андрей из мучительного забытья окунулся в беспокойный и тоже весьма мучительный, но всё самый обыкновенный сон. Андрей спал. Штурм Адерозим — Манада для него закончился. А уцелевших в сражении ратников, наскоро покормив подгоревшей кашей, сколачивали в новые десятки, сотни, колчаны пополнялись стрелами, зазубренные мечи точились. По распоряжению Его Превосходительства росская дружина готовилась к новому штурму.