Горкан скатился с чудовища и побежал к колеснице.
— Уезжаем отсюда! — закричал он.
Серзак мгновенно оказался внутри кузова и схватился за поводья. Конан и Горкан были в колеснице мгновением позже. Кони были рады поскорее убраться подальше от ужасного зверя и сразу понеслись во весь опор. Слышался стук копыт, гул ветра, да еще долго — рев раненого чудовища.
Три страшных недели прошло с того дня, когда из города Хорто изгнали белого тигра, возложив на него грехи горожан. Луна превратилась из серпа в медный круг, и снова начала худеть. Царь Воледир был безутешен. Ни танцовщицы с полными бедрами и тонкими талиями, ни женщины-ящерицы с извивающимися телами, ни акробаты с огненными палицами, ни глотатели ножей, ни заклинатели змей не радовали его, не разгоняли ни на йоту мрачных туч его мыслей. Целыми днями неподвижно сидел он на железном троне, в благородном жесте опустив лоб на ладонь правой руки.
Сбывалось немедийское пророчество и бессилен был царь. Толпы людские поднялись как звери из глубин морских и пожирали все на своем пути. Брат дрался с братом, друг восставал на друга, и не было покоя и мира нигде. Всюду свирепствовала смеющаяся над людскими пороками смерть. Убить могли за кусок хлеба, за невинную улыбку, за то, что ты — чужой. Или, наоборот, убивали самых родных и близких, желая избавить от мучений. Погибшим не было счета. Крысы и воронье поедали людей прямо на улицах и шпионы царя с ужасом рассказывали об этом, каждый день принося все более и более страшные новости, но каждый день шпионов становилось все меньше и меньше.
Безумие охватило город и первый отряд солдат-усмирителей полностью погиб. Второй отряд вышел из крепости и сражался с усердием, истребив большую часть взбунтовавшейся толпы, и когда уже казалось, что все пришло в норму и ярость человеческая улеглась, новые повстанцы — в основном женщины и дети — напали на миротворцев. Царь Воледир, наблюдавший за ходом битвы, приказал трубить отбой. Силы были сохранены. Воины заняли круговую оборону внутри дворца.
Три дня прошли относительно спокойно, а на четвертый в полдень была дочиста вырезана стража городских стен. В увлечении толпа даже не заметила, что уничтожила всех и только спустя некоторое время, до людей дошло, что открыть городские ворота они не смогут. Не осталось никого, кто смог бы подсказать как это сделать. Пытались выломать ворота, но это было то же самое, что ломать стены. Неимущие люди сбежали из города, спустившись со стен, но другие никак не могли оставить свое добро.
Дворцовая стража бдительно несла круглосуточную службу, ни на мгновение не опуская оружия. Глаза воинов вглядывались в прилегающие ко дворцу узкие улочки, по которым особым указом было запрещено ходить после захода солнца. Сотни факелов освещали улочки, и все же каждый день приносил новые беды. Каждый день находился безумец, пытающийся прорваться во дворец.