Колесница остановилась в нескольких десятках шагов от города. Кони фыркали и испуганно дрожали. Они ни за что не хотели идти дальше. Серзак напрасно дергал поводья и покрикивал.
— Я пойду прогуляюсь, — сказал Конан, спрыгивая на землю. — Ждите меня здесь. Я вернусь.
— Мы подождем, — пообещал Горкан.
Серзак смотрел на киммерийца обеспокоено.
— Сдается мне, что этот город таит в себе опасность, и опасность самого неприятного свойства — неуправляемые силы из потустороннего мира, — сказал он. — Ты будь там осторожнее.
Войдя в город, Конан тоже почувствовал, что вокруг таится нечто враждебное этому миру, нечто, озлобленное на свет и на существ с теплой кровью. Улочка, по которой он шел, была узкой как чрево девственницы. Тонкая полоска солнца, словно жемчужная нить, протянутая сквозь рубище, давала мало света и еще меньше тепла. Тьма, безраздельно владычествуя у стен, создавала все условия для процветания жутких обитателей ночи.
Улочку перегораживала куча круглых камней, и Конан был вынужден пробираться вдоль стены. Он прижался к ней рукой и тотчас отдернул ее в отвращении, как будто невзначай коснулся жабы. Стена была сырой, словно только что прошел дождь, и когда Конан поднес пальцы к свету, он увидел, что дождь этот был кровавым.
Конан почувствовал, что спина его покрывается липким холодным потом. Он бесшумно вынул меч и заскользил вдоль стены. За кучей камней открылась маленькая круглая площадь с высохшим бассейном и раскидистым голым деревом с обломанной верхушкой. Толстенный, в пять-шесть обхватов, ствол дерева был обвит полуистлевшей веревкой с длинными треугольными флажками.
Фасады домов, выходивших на площадь вглядывались в пришельца пустыми глазницами окон. Солнце здесь казалось тусклым и небо окончательно теряло цвет.
Низ одного из домов был густо покрыт рисунками. Черные силуэты огромных львов прыгали на силуэты людей, слонов, верблюдов, собак и коров. Лесенка, спускающаяся на площадь, выходила из открытой пасти самого крупного льва, обернувшегося, в отличие от остальных, к площади.
Слева от нее был еще один силуэт, отличающийся от всех остальных неуловимой формой. И он двигался! Конан крепче сжал рукоять меча. Старого, доброго меча, столько раз выручавшего его из, казалось, безнадежных ситуаций. Он не знал, кто приближается к нему, кто крадется в узком промежутке видимого и невидимого мира. Обладает ли это существо плотью? И если да, то насколько крепка его шкура?
Тень нависла над киммерийцем. Он увидел, как у его ног маленькими смерчиками взвивается пыль. Ближе и ближе. Конан рубанул мечом на уровне своей груди. Раздался душераздирающий визг и в воздухе появилась темно-синяя полоска. Густая как мед жидкость потянулась к земле. В пыли стали образовываться аккуратные круглые лужицы. Конан расхохотался и принялся рубить невидимку изо всех сил. Тварь оказалась слабой и беззащитной, если не считать невидимости, которая могла смутить разве что ребенка или непроходимого глупца! Тварь визжала и пыталась убежать, но Конан хорошо знал свое дело.