Приступ проходит так же внезапно, как и начался.
Тело замирает, плечи опускаются. Канадка с детским всхлипом валиться на землю. Игорь и Захар вскидывают пистолеты, выискивая в окружающей темноте того, кто послал стрелу.
Но стрелка нигде нет. Кати не задета. Из травы, где, скрутившись в клубок, лежит канадка, доносится тихий плач.
– Ты всегда был мне другом, Тимофей, – Захар накренился, но могучая ладонь кубанца успела подхватить товарища.
Сибиряк кивнул, благодаря, попробовал подняться по ступеням и снова откатился назад. На этот раз подъесаул не помог.
Казак вернулся и замер, пошатываясь над телом. Упав на спину, бывший красноармеец пробовал подняться, смешно загребая руками и ногами. Подъесаул заржал. Громыхая в узких коридорах, эхо разносилось по этажу, заставляя гурий жаться к стенам.
– Эко тебя угораздило.
Захар виновато улыбнулся.
…Когда они ввалились в малую залу, гости Аламута уже разбрелись по отгороженным закуткам. Сладковатый дым витал в помещении, заставляя замирать сердце и туманя мозг.
Хозяин приветливо махнул рукой.
– Сюда, сюда.
Русичи, пошатываясь, двинулись к помосту, на котором возлежал владыка. Крупный, уже немолодой мужчина с лицом, будто выбитым из скалы неумелым резчиком. Шрамы исказили черты лица его, время выбелила бороду, иссушила руки.
– Я набил для вас свою лучшую трубку.
Потресканые губы разошлись в улыбке, обнажив белоснежные зубы юноши.
Захар нетерпеливо дернулся, протягивая руки к искушению. Он уже забыл все, о чем они сговорились полчаса назад.
Горовой с трудом удержал товарища.
Старец удивленно поднял брови. Захар вздохнул и отошел за спину казака.
– Спасибо, добрый друг, но мы пришли не за этим, – слова отказа дались подъесаулу с трудом.
За спиной обреченно вздохнул Пригодько.
– А за чем же еще?
– Не за этим… Совсем не за этим, друже.
Владыка огладил бороду и отложил трубку к серебряному кубку, наполненному "радостью мира". Пригодько следил за перемещением трубки, как собака отслеживает уносимую из-под носа кость.
– Все ли хорошо у тебя? Не мучает ли что твою душу, мой несостоявшийся враг и гость дома моего?
От повторного приглашения отказаться было нельзя. Горовой сел.
За спиной еще раз глубоко вздохнул Захар.
– Спасибо. Все у меня добра. Все в порядке и достатке.
Старик улыбнулся и протянул трубку Захару. Пригодько облизнулся и попробовал привстать, но ладонь подъесаула вдавила его в пол.
– Он не будет.
Еще один душераздирающий вздох.
Владыка повернул голову набок.
– Так ли я понял, что тебе не по вкусу цветы моего сада, гость?
– Все мне по вкусу, хозяин. Только загостились мы. Пора и честь знать.