Костя подтянул кувшин с пойлом, приложился.
Что дальше?
Куда идти, как выбраться из этого пекла? Спастись самим, найти Горового, вернуть всех туда, где им милее всего? Восток с Западом сцепились в партере, взяв друг друга на болевой прием. Хруст стоит от лопающихся сухожилий. Все ждут, когда один из противников пойдет на попятную. Быть на стороне проигравшего очень не хотелось. Как и погибнуть во славу Гроба Господня.
Сон ушел…
Костя прошелся по узкой каморке. Мысли перескочили на последние события.
Хорошо хоть, что Игорь с Захаром вернулись, да канадку приволокли…
Странная вылазка у них получилась. Рассказывают, что побили бандитов, которые на лагерь нападали. Однако при этом как-то неправильно ведут себя. Глаза отводят, мямлят… Будто скрывают что… Не договаривают? Что случилось с ними такого, чем и поделиться нельзя? Непонятно.
Костя вернулся к лежанке, сел.
Надо, надо во всем этом разобраться. Выяснить, куда дальше идти… и стоит ли? Он одернул себя – конечно, стоит! Надо только определиться, где вражина, и двигать туда. Не задерживаясь… А то с походом этим крестовым, есть мнение, что слишком многие из путешественников прямиком на небеса попадут. Им же пока туда не надо – бывали, хватит.
Устраиваясь на лежанке, Малышев очень надеялся, что уж в этот раз ему присниться что-то действительно приятное.
Пригодько посмотрел на части оружия, разложенные на промасленной холстине. Все ли блестит? Вроде, все… Хорошо.
Он взял цевье автомата.
– Захарий?
Кати подобралась со спины.
Рука сибиряка медленно положила на стол выхваченный из-за пояса кинжал.
– Захар… – девушка подбирала слова.
После боя в ночи она сильно изменилась. И так не сильно разговорчивая, канадка стала по настоящему замкнутой, сторонилась людей, предпочитая проводить время на кухне или во внутреннем дворе. Пару раз ее пробовал разговорить Костя, подходил Тоболь, но Кати убегала или отмалчивалась.
И вот теперь подошла сама. К Захару.
– Что случилось?
Канадка осунулась после плена. Синяки еще не сошли с лица, хотя и сменили цвет с фиолетового на желтоватый.
– Захарий, у меня к вам… просьма?
– Просьма? Просьба, наверное.
Кати понимала все, что говорили русичи, да и смысл ее фраз, произнесенных на английском или французском языках, доходил до каждого из них. Но английские или французские слова могли понять и некоторые из крестоносцев, поэтому, когда ей хотелось соблюсти конфиденциальность, девушка выбирала для бесед русский язык.
– Захарий… Научите меня воевать.
Пригодько, собравший под пристальным взором канадки автомат Калашникова, вздохнул: