– Как?
– Нельзя пробить время, перебрасывая сложную органику. Но можно переносить простые элементы. Да что там – мы обеспечиваем существование своей планеты исключительно благодаря таким переносам. Но для живого существа, обладающего личностью, перенос намного сложнее.
– Вы не ответили на вопрос.
– Я пробую это сделать… Когда человека ли, аннунака ли переносят через время, его раскладывают на две составляющие – делают слепок души, личности и полную копию тела. Материал тела разбирается на простые элементы и передается одним пучком, слепок личности разбивается на определенные составляющие… кодируется и передается отдельно. Это – неэтично по нашим меркам. Перенос влечет за собой временное разрушение тело и уничтожение личности. Фактически, по всем меркам, это – смерть, за которой идет воскрешение. Опыты с аннунаками в этой области запрещены именно из-за того, что по слепку личности возможны клонирования сразу нескольких носителей идентичной сущности.
– Чего? – удивленно спросил Горовой.
Сомохов молчал.
Старик подошел к Пригодько и похлопал того по плечу:
– Ваш друг умер, когда перешел из своего мира в этот.
– Из времени?
– Время – одно из состовлящих мира. Меняется оно, меняется мир.
– Шо та я не пойму. Так це – Захар ци не?
Сомохов, быстрее друга усвоивший переданную им информацию, ответил за старика.
– Захар… Это Захар… А мы – это мы.
Пригодько, так же плохо усвоивший сложные размышления хозяина замка, расплылся в улыбке.
– Я ж говорил, а вы…
Он бросился в объятия Горового. Улугбек Карлович повернулся к Эниуку.
– И сколько таких… копий может быть в мире?
Старик пожал плечами.
– Столько, сколько нужну хозяину гака. И столько, сколько переносов вынесет матрица. Это… – он щелкнул пальцам, – как копировать книги. Скаждой копией сходство с оригиналом все больше расходится. А со временем, количество расхождений может достигнуть предельной суммы, за которой личность начинает разрушаться, терять свою уникальность.
– Вы хотите сказать, что переносы в ваших машинах, гаках, вредны для людей?
– Они вредны для всех. А с определенной стадии, просто убийственны.
– И сколько раз можно перенестись?
Эниуку подошел поближе, посмотрел в глаза археолога, после чего отошел вглубь комнаты к треноге с тазом. Подбежавший слуга начал лить воду из кувшина на сморщенные ладони.
– Ты поверишь мне, если я скажу, что лучше не использовать гаки вовсе? Именно из-за их свойств ни один аннунак не войдет в камеру переноса. Количество установок всегда было ограниченно и редко превышало дюжину на всю систему. Отказаться от них вовсе, нам не дано, – он указал рукой на замерших у входа мутантов. – Нам нужны слуги, исполнители… А установок мало… Сейчас я знаю о четырех. Одна у меня, одна у малышки, еще две у Локи. Остальные утеряны или уничтожены.