Казак недовольно посипел, но решил не ерепениться и тоже полез под телегу.
…Так продолжалось почти неделю.
Днем караван, в котором кроме повозки, перевозившей Горового, было семь телег, двигался на восток, ночь проводили в керван-сараях или в чистом поле. В этом случае половина из полусотни сопровождения бодрствовала всю ночь.
Охранники у отряда были знатные. На фоне издерганных запуганных беженцев холеные уверенные лица стражей выделялись, как отличается боевой пес от стаи дворовых шавок. Добрые брони, начищенное оружие, гладкие бока лошадей – все говорило о том, что хозяин этих людей небедный и держит слуг не в черном теле.
Но это же и расслабляло сарацин.
Горовой бросил попытки выяснить, кто же его захватил, и сосредоточился на том, чтобы просто выбраться из плена.
На одной из стоянок он подобран осколок старого разбитого кувшина, на второй – кусок бечевы, которой погонщик подвязывал кули купца. Уходить надо было днем, когда на ногах не бренчало железо оков. Тимофей ждал.
Через две недели, миновав горы и десяток долин, караван свернул на юг. Толпы беженцев понемногу рассасывались. Все чаще вместо переделанных под мечети церквей стали встречаться городки и села с чисто мусульманской архитектурой.
Дальше медлить стало опасно.
Когда охранники, чувствуя близкую вечернюю остановку, расслабились, он стряхнул перетертые ремни. Рывок к вознице.
Казак замер, примеряясь к раскачивающемуся темпу повозки.
Впереди, на облучке, восседал одинокий араб. Днем в повозке и под навесом погонщика собиралось несколько охранников, но к вечеру, когда солнце шло на убыль, они предпочитали свежий воздух и седло духоте повозки и доске облучка.
Горовой убедился, что рядом с повозкой не скачет любящий поболтать страж, и высунул руку. Возница не любил бренчание сабли, поэтому оружие складывал в ногах или рядом с собой.
Медленно, не дыша, Тимофей подтянул к себе клинок. Так же аккуратно втащил его внутрь. Разомлевший на солнцепеке возница заметит потерю не скоро.
Казак подошел к туго натянутому полотну, прикрывшему заднюю стенку повозки. Краешком сабли надрезал ткань у самого дна так, чтобы не привлечь внимание. Теперь у него появилось окошко во внешний мир.
В пяти саженях катила такая же телега. Только без верха, скрывающего пленника. Свертки и сундуки, наваленные на нее, были чьим-то скарбом, увозимым от невзгод христианской оккупации. Или товаром, нужным будущим защитникам веры.
В речах охранников часто звучало слово, которое рыцарь слыхал ранее. "Антиох" – город-крепость, способная в одиночку выстоять годы против сонмища воинов. Мусульмане надеялись на эту твердыню. Туда, видимо, и направлялся отряд неведомых до сих пор похитителей.