Чернокожий исполин, связанный обрывками пут, все также безучастно смотрел на стену. Костя заметил, что обе его ноги перевязаны. Из-под бинтов, его собственных, прихваченных из будущего бинтов, проступали кровавые пятна. Только кровь была какая-то неправильная – другого оттенка.
– Погодите, Костя, он может быть полезен.
Улугбек оставил Наталью Алексеевну на попечение девушки в ветровке и подошел к Малышеву.
– Что?
– Говорю, что этот африканец может принести нам пользу. Он – слуга хозяйки этого храма, значит, его можно выменять на наших друзей, товарищей, оставшихся в руках карлов.
Резон в этих словах был. Костя опустил кулак. Нангал все так же изучал нечто важное на потолке.
Слева выступил Игорь.
– Там суета намечается в коридоре. Коротышки собрались, орут, – даже разговаривая, Тоболь держал дверь на прицеле. – Разбирайте тюки свои и поддержите меня, если чё.
Костя только сейчас заметил, что в углу комнаты валяется большая спортивная сумка. Именно в ней московский предприниматель привез обещанные калаши перед их возвращением в прошлое.
– Ты то, как сюда попал?
Игорь засунул за пояс саблю, шустро отсоединил магазин, проверил, сколько патронов осталось.
– Как, как… Нашел распечатку из банка. Ну не так, чтобы нашел… Присматривал я за вами, чтобы не натворили чего… Короче, надыбал бумажку, а там куча мелких платежей и перевод на приличный лавандос. Узнал за что – за бывшую пусковую шахту где-то в пепенях. Сложил хрен к носу и смекнул, что вся эта кутерьма неспроста. А когда ты, Костя, меня к этому райончику подвезти попросил, тут даже последний дебил бы допер, что все это – явно не совпадение.
Он сжал губы и пнул тело мертвого гагиинара.
– Только не знал я, в какое дерьмо лезу. Хотя…
Тоболь сплюнул.
– Если уж хотел приключений, то отгреб по самые – это да… – и добавил. – Блин… как курить хочется!
Девчушка и парень оказались канадцами. Паренька звали Торвал, ее – Кати.
Торвал умирал.
Большой Хо своими клыками вспорол ему ногу от колена до пояса. Разрыв получился глубокий – до кости. Парень потерял уйму крови. Осунувшийся, бледный, он лежал на руках сестры, в бреду называл ее то мамой, то бабушкой и просил пить.
Воды не было. Разве что грязная жижа из озерка рептилии.
Края рваной раны сочились кровью даже через тугую повязку бинтов.
– Он не выжил бы и минуты. Видимо, после установки и, правда, силы регенерации увеличиваются, – Сомохов сидел рядом с Костей, изредка бросая взгляды назад, где Наталья Алексеевна и Кати хлопотали около умирающего.
Троица русичей охраняла выход.
За часы ожидания гаги дважды пробовали застать их врасплох. Обе попытки твари провалили. Убийственный огонь АК устлал коридор хрипящей и стонущей грудой изрешеченного мяса.