Здесь семеро наших парней с Еременко во главе, сдерживают два десятка солдат из «Кодс», только они таскают на плечах своих мундиров зеленые погоны. Вражеские спецназовцы замечают нас, но поздно, мы вступаем в схватку и уничтожаем их одного за другим. Не успеваем отойти от рукопашки, как совсем рядом снова раздались выстрелы. Это наемники нас догнали, и снова боестолкновение, и снова наш отряд, ведомый уже не командирами групп, а самим комбатом, откатывается к городской окраине.
Дело уже к вечеру, день прошел как-то незаметно, еще час-другой, и мы должны будем выйти в лес, а после этого, придерживаясь дороги покинуть город. Можно было бы и прямо сейчас уйти, однако не все так просто. На самой окраине Нальчика, в частном секторе, идут сельхозугодья под картофель, и эти пустоши, простреливаются вражескими пулеметчиками, засевшими на высотках неподалеку. Надо дождаться полной тьмы, и только тогда отходить.
Когда осматриваем окраины, обнаруживаем подвал, все время осады Нальчика бывший городским госпиталем. Здесь, в грязном халате, который некогда имел белый цвет, возле печки-буржуйки сидит усталый старик из местных жителей, и он представляется медбратом госпиталя. Наши отцы-командиры, что корпусные, что местные, с основными силами отступили, а раненых эвакуировали не всех, то ли транспорта не хватило, то ли он потерялся, то ли бойцов попросту забыли. Раненых в подвале относительно немного, около тридцати человек, и здесь не только наши, но и горцы. Все они лежат на деревянных лавках, сдвинутых по двое вместе, и большая часть, если бы их подлечили, смогла бы вернуться в строй. Паскудство. Мы уходим, а помочь людям, еще день или два назад, стоявшим с нами рядом, ничем не можем.
Прохаживаясь между рядами коек, я вглядываюсь в лица людей. Ищу знакомых и нахожу. На нарах, возле самого входа, лежит Орлик, тот самый разведчик, с которым мы в Павловской пересекались. Что с ним, я вижу сразу, так как плащ-палатка, которой его укрыл медбрат, соскользнула в сторону, и обнажила ампутированную по самое колено, правую ногу.
Орлик, спишь? — присаживаюсь я рядом с ним.
Парень бледен, видимо крови много потерял. Он открывает свои глаза, узнает меня и протягивает:
— Мечник, бра-тан. Живой.
— Как ты?
— Нормально, — он с трудом выталкивает из себя слова. — Что наверху, сколько нам еще ждать?
— Час, может быть, что два, и наемники с халифатцами будут здесь.
— Нас не эвакуируют?
— Нет, братан. Бросили вас. Мы все вокруг обошли, рядом нет ни одной повозки, и ни одной лошади. В общем, полная жопа, и нам вас на себе не вытянуть.