На арендованном побитом грузовичке, по некогда асфальтированной дороге, превратившейся в широкую каменно-щебнистую тропу, с огромным трудом, мы переправились через Малый Дыш, добрались до поселка и остановились перед воротами. Водила грузовичка нажал на клаксон и, из-за забора появилась белобрысая голова одного из поселковых ребятишек.
— Гошка, — окликнул я его, спрыгивая с борта грузовичка, — зови старосту, живо, гости к нему.
Голова мальчишки моментально исчезла из виду и, буквально через пару минут ворота открылись, а из них появился сам староста, что интересно, в праздничной одежде. Следом за ним спешила его жинка, дородная румяная баба в цветастом платке и белом полушубке. Староста излучал непомерную радость, а в руках его жены, тетки Глафиры, опа-нь-ки, был расписной поднос с хлебом и солью. Ожидал я всякого, но не такой праздничной встречи, определенно.
— Здравствуйте, гости дорогие! — почти прокричал Демидов и кинулся жать мне руку. — Здравствуй, Сашенька, воспитанник мой.
— Привет, дядька Никита, — я несколько растерялся.
— Отведайте хлеб-соль, — вторила своему мужу Глафира.
Черт его знает, что в такой ситуации делать, вроде не по чину мне такая встреча, но ситуацию разрулил Исмаил-ага, который молча забрал у старостихи хлеб, и невозмутимо закинул его к себе в рюкзак. Хамство, конечно, но показательное. Вроде как и не приняли гости угощение, но и отказываться не стали. Понимай, как знаешь, Никита, на то ты и староста поселковый.
Демидов, видя такое наше поведение, смолчал и пригласил всех к себе в гости. Мы вошли в поселок и, проходя по улице, я обратил внимание на то обстоятельство, что людей-то вокруг нас нет, хотя обычно, по зиме все на месте.
— Дядька Никита, где все?
— Попрятались на всякий случай, — пожал он плечами, — ведь не каждый день военные приезжают, мало ли что. Вы не с реквизицией? — задав этот вопрос, он пристально посмотрел сначала на меня, а затем на Исмаила, в котором безошибочно угадал старшего.
— От обстоятельств зависит, — усмехнулся я, решив еще некоторое время подержать старосту в неведении относительно нашего визита.
И в это же самое время, позади меня раздался негромкий голос Исмаила, обратившегося к сержантам:
— Вариант три.
Староста посмотрел на него непонимающе, а я наоборот. Третий вариант обговаривался заранее, быть настороже и не расслабляться, не смотря ни на какое радушие местных хозяев.
Мы вошли в просторный и богатый дом старосты, и здесь нас ожидал накрытый стол. Эх, чего же там только не было и праздник живота можно было устроить в полной мере, хотя по сервировке было ясно, что нас не ждали и метали на стол все, что только было. Однако подвал у Никиты богатый, и даже такое поспешное угощение, смутило бы многих городских жителей, которые, в подавляющем большинстве, до сих пор по карточкам отоваривались. На столе имелись окорока копченые, сало, каши, салаты, маринады, грибочки, огурчики малосольные, такие же помидорчики с чесночком внутри, колбаска кровяная домашняя, а в центре, как два короля на шахматной доске, возвышаясь над всем этим продовольственным обилием, стояли два десятилитровых бутыля, один с самогоном, второй с вином. Красотища!