— Чего встал, боец? — позади меня появился Еременко. — Давай, освобождай проход и дальше двигайся.
Подвал был немаленький, все же раньше здесь много продукции хранили, опять же в древнее время строили хорошо и на совесть, пусть, кое-что осыпалось, но в целом, нормально, и даже металлические ящики, похожие на те, в которых у нас в роте боезапас и оружие хранили, почти не проржавели. Интересно, что там может быть? Скорее всего, конечно, что-то из вооружения, хотя, чего я гадаю, можно ведь и посмотреть.
Поддев ломиком замок, резко крутанул по дужкам и, хрустнув, они отвалились в сторону. Рядом возник Исмаил-ага с керосиновой лампой в руке и приподнял ее. Желтый свет озарил ряды ящиков, а я, поднапрягшись, опять же с помощью лома и какой-то матери, откинул крышку ящика.
— Что это за херня? — подошедший ко мне Еременко, недоуменно посмотрел на то, что лежало внутри ящика.
Действительно, непонятно, вместо оружия или боеприпасов, ящик был набит туго скрученной проволокой. Во втором ящике, который находился рядом, оказалось то же самое, посмотрели еще один и, снова, та же самая проволока и несколько пожелтевших листов бумаги. На этом остановились.
— А-а-а, блин! — обутой в высокий шнурованный ботинок ногой, комбат ударил по ящику, и тот издал глухой звук. — Накололи, ничего здесь нет, а мы на это дело столько времени и сил зазря грохнули. Черт!
— Подожди кричать, командир, — прервал его Черепанов, — все путем.
— С какого, нах, путем? — завелся майор. — Что я, проволоки алюминиевой не видел? Такого мусора на любых городских развалинах вагон и малая телега. Походу, это ложный схрон, для отвода глаз сделан.
— Это не алюминий, — голос капитана был как-то неестественно глух.
— И что же это?
— Серебро, 925-й пробы, которое в ювелирке использовалось или в производстве дорогостоящих микросхем.
— Откуда знаешь, как разобрался?
— Да, вот, бумаги на этот груз валяются и бирки, — кивнул капитан на ящик.
Майор замолчал, выхватил из ящика первый попавшийся ему на глаза лист бумаги и, при желтом свете лампады, внимательно в него вчитался. Через минуту, разобравшись с текстом, он присел на один из ящиков, и сказал короткое, емкое, и все объясняющее русское слово:
— Пиздец!
После чего он порылся в ящике, и объяснился:
— Эти лихие парни из 22-й бригады, еще в Черное Трехлетие казну какого-то олигарха себе отжали, а потом всякое ценное имущество с грузовых терминалов ростовского речного порта вывозили в расположение своей части. Здесь подробная опись на грузы и, согласно ей, добра в этих ящиках на миллион золотом, а то и больше. Серебро с краю лежит, а дальше брюлики должны быть, золотишко в старых монетах и драгоценности из ювелирных магазинов.