Тот день принес еще несколько невероятных сюрпризов. Так, например, мы узнали о соглашении, что русские выпускают несколько снарядов между четырьмя часами и половиной шестого, а мы с трех до половины пятого, снаряды спокойно падают на ничейную землю, никому не причиняя вреда. Генералов это устраивало. Когда велся огонь из пулеметов или винтовок, то, естественно, в воздух. Если русские пускали красную ракету, это означало, что к ним явился с инспекторской проверкой штабной офицер, и они постреляют для видимости из автоматов. Когда инспектирующий уходил, пускали зеленую. У нас были всевозможные сигналы, помогающие сделать жизнь приятной для всех, и, разумеется, мы ходили друг к другу в гости выпить и закусить. Менялись, чем только можно: спиртным, табаком, консервами, барахлом, оружием, часами, газетами и журналами. Особенно ценились иллюстрированные журналы, и если мы находили особенно интересные иллюстрации, то шли к русским с просьбой перевести текст, и они, само собой, делали то же самое.
В остальном летние месяцы спокойно шли в однообразных занятиях. Бывая на своих квартирах в Ахтырке, мы помогали обучать новобранцев, тянувшихся из Германии бесконечным потоком. Учить новобранцев — дело скучное, тем более что не видишь в этом смысла.
Однажды нам посчастливилось стащить с машины восемнадцать бутылок и пятидесятилитровый бочонок хорошего французского коньяка. По такому случаю мы устроили пир. Обменяли пять бутылок на тридцать яиц, три курицы, пять килограммов картошки, несколько банок консервированных слив и томатов; потом начинили кур томатами, сливами и еще кое-чем, вылили на них целую бутылку коньяка и пригласили русских, в домах которых квартировали, на выпивку. Порта одолжил коня у казака (одного из добровольно сражавшихся на немецкой стороне), но поскольку никогда не ездил верхом, дело кончилось тем, что конь сломал себе шею. Казак вышел из себя; в конце концов, пришлось связать его, положить вместе с дохлым конем на плот из бревен и пустить по протекающей через село речке. Один из русских попросил застрелить его таскавшую цыплят кошку, и Порта взялся за это заслужившим всеобщее одобрение образом. Правда, кошка осталась жива, но когда патроны кончились и охоту пришлось прекратить, оказалось, что он убил собаку и трех кур, ранил козу с коровой и прострелил шляпу старика, хозяина кошки. Хозяин утешил Порту, сказав, что попасть в эту кошку необычайно трудно.
Как-то ночью мы стащили почти двухсоткилограммовую свинью из Восемьдесят девятого артиллерийского полка, стоявшего в соседней деревне. После этого сидели в нашей уборной, ели отварную свинину, пили водку и играли в карты семь часов подряд.