– Вы голосуете за Ломбардскую лигу? – спросил Пизанелли.
Карнечине поднял брови и продолжал:
– Мы богаче англичан, мы экспортируем больше, чем французы, – и мы абсолютно неспособны позаботиться о собственных гражданах. – Он отпил вина. – Сравнить Италию с третьим миром – значит оскорбить третий мир. – Он поспешно допил свой стакан. – Наша страна – это Колумбия или Уругвай. Банановая республика, где нет ни бананов, ни республики. И взволновать нас может только Кубок Мира. А нам нужны не новые футбольные поля, а новые больницы.
– И частные клиники, – прибавил Пизанелли.
– Наш город особенный. – Карнечине неопределенно махнул рукой в западном направлении. – Все так говорят. Мы Австрия Северной Италии: низкая безработица, школы и квалифицированные учителя наших детей. Мы любим сравнивать наш древний университет с английским Кембриджем. – Он фыркнул. – И вот в нашем гордом, трудолюбивом и прекрасном городе тысячу лет стоит Городская башня. И вдруг она рушится. Заваливается. Попросту обрушивается и убивает четырех человек, в том числе двух девушек.
– Никто не мог предвидеть, что она обрушится.
– Комиссар, – Карнечине поднял руку, – мы сами дали ей развалиться. Уж вы мне поверьте. Как вы думаете, может ли развалиться хоть один из этих новых стадионов? – Он помотал головой. – Мафия вложила в них слишком много денег. А вот исторический памятник, бесценная, невосполнимая часть нашего наследия, рушится. А какое до него дело политикам и разработчикам? Да никакого. Кто победит – «Интер» или «Скудо»? Почему Италия не выиграла Кубок Мира? Нам нет дела до нашего прошлого, до нашей истории. В историю деньги не вкладывались, взять с нее нечего. Городская башня – кому какое дело до Городской башни? На ее месте, наверное, построят торговые ряды. В конце концов, сейчас в нашем городе всем заправляют попы и коммунисты. Сомнительное партнерство. – Карнечине хлопнул себя рукой по ляжке. – Сразу так и не поймешь, что общего у коммунистов и христианских демократов. Но соображения выгоды, клиентуры, власти сильнее нравственности и общечеловеческих ценностей. – Он бросил взгляд на Пизанелли. – Ваш молодой товарищ спрашивает, голосую ли я за Ломбардскую лигу? Да. Я не расист. И не имею ничего против южан. Но много чего имею против юга. Образ действия юга – это образ действия мафии и каморры. Образ действия, которому должны были поучиться все остальные партии – христианские демократы, социалисты и даже коммунисты. К своей выгоде. Они превратили Ломбардию в Калабрию и Сицилию, а из Милана сделали Палермо.