— У него есть ты.
— Ты понимаешь, что я имею в виду.
— У него занятная теория насчет армии. Мне очень много раз доводилось с ним обсуждать. Но, может быть, ты хочешь сперва позавтракать, а уж потом я объясню?
— Разве нельзя все одновременно?
Монео повернулся к двери и произнес лишь одно слово:
— Подавайте!
Последовавший незамедлительно эффект, прямо околдовал Айдахо: в комнату хлынула группа молодых Рыбословш. Две из них извлекли из-за панели складные стол и стулья и установили их на балконе. Остальные накрыли трапезу на двоих. Следующая партия Рыбословш несла еду — свежие фрукты, горячие булочки и горячий напиток, слабо попахивающий спайсом и кофеином, — все было сделано с быстрой и молчаливой умелостью, которая говорила о долгой практике. Затем они удалились, так же, как и появились, не произнеся ни слова. Через минуту после начала этого забавного представления, Айдахо уже сидел за столом напротив Монео.
— И так каждое утро? — спросил Айдахо.
— Только если ты сам пожелаешь.
Айдахо пригубил напиток: меланжевый кофе. Узнал он и фрукты: мягкую келаданскую дыню, называемую парадан.
«Моя любимая».
— Вы очень хорошо меня знаете, — сказал Айдахо.
Монео улыбнулся.
— У нас была некоторая практика. А теперь, насчет твоего вопроса.
— И насчет занятной теории Лито.
— Да, он говорит, что армия, из мужчин, слишком опасна для того самого гражданского общества, на которое она опирается.
— Это безумие! Без армии не было бы и…
— Я знаю этот довод. Но, говорит он, мужская армия пережиток камуфляжной функции в доисторической стае, препоручавшейся невоспроизводящимся самцам. Он говорит, весьма занятно, с каким упорством старшие мужчины всегда посылали в бой более молодых.
— Что он имеет в виду, говоря о камуфляжной функции?
— Те, кто всегда находятся за пределами периметра безопасности, защищая дающих приплод мужчин, женщин и самых юных. Те, кто первыми встречают хищников. — Как это может быть опасно… для гражданского населения?
Айдахо откусил от дыни и обнаружил, что она идеально спелая.
— Владыка Лито говорит, что, когда полностью мужской армии отказывают во внешнем враге, она всегда обращается против собственного населения. Всегда.
— Соперничество ради женщин?
— Возможно. Однако же он явно не считает, что все обстоит настолько просто.
— Я не нахожу эту теорию занятной.
— Видишь ли, ты еще не слышал всего.
— Что еще?
— О, да. Он говорит, что полностью мужская армия имеет сильную тенденцию обращаться к гомосексуальной активности.
Айдахо бросил через стол встревоженный взгляд на Монео.
— Я никогда…
— Разумеется, нет. Он говорит о сублимации, об энергии, которая в поисках выхода устремляется не туда, и всем остальном подобном.