«Реал» упорно отказывается играть с «Сантосом». Уверен, что у них есть на то серьезные основания. Дело в том, что в нормальных условиях «Сантос» как команда объективно сильнее. И в том 1959 году, если бы нам дали немного отдохнуть, мы наверняка разбили бы испанцев, и они это знали. Несколько лет спустя в турнире, проходившем в Аргентине, «Реал» и «Сантос», победив всех своих соперников, должны были выявить сильнейшего во встрече друг с другом. «Реал» предпочел не выйти на поле. Обыграв однажды «Сантос», мадридцы решили не рисковать своей репутацией.
После напряженного двухмесячного турне мы возвратились в Бразилию. Я надеялся, что во время поездки, кроме футбольного опыта мне удастся обогатить свои знания интересными сведениями о других странах и игроках. Но, увы, не тут-то было. Частые игры здорово измотали нас, и мы были счастливы, что вернулись домой. Меня радовала предстоящая встреча с Розмари. Я посылал ей открытки отовсюду, где мы играли. Но наша программа была настолько насыщенной, что Розмари не могла мне ответить — она не была уверена, что я смогу получить ее весточку. Если к этому добавить нечеткую работу почты Бразилии и некоторых европейских стран, где мы играли, а также то обстоятельство, что на одном месте мы задерживались самое большее два, а то и один день, причем никто не знал заранее, в какой гостинице нас поселят, легко понять, что поддерживать контакты было непросто.
Я уже смирился с мыслью, что за это время Розмари встретила другого и полюбила его. Я даже рисовал себе в воображении, как он выглядит: высокий, красивый и непременно блондин. Эти размышления выбивали меня из душевного равновесия. Я сидел у окна. Поезд проносился мимо аккуратных дворов и складов каких-то фабрик и заводов, а я ничего не видел в мучительных раздумьях о Розмари, которая в этот момент со своим новым знакомым проводит время где-нибудь в кино или на пляже.
Однако я ошибся в своих предчувствиях. Розмари осталась такой, какой я ее видел при расставании. У нее не появилось никакого ухажера, мифический образ которого нарушал мой душевный покой. Европейское турне уже не представлялось мне таким трудным, а в финансовом отношении оно оказалось просто выгодным. За все проведенные игры мне выплатили премиальные, составившие, в общем, немалую сумму. Но все же самым приятным для меня было возвращение в Сантус, к Розмари.
Незадолго до турне с его тяжелыми пуховыми одеялами и ежедневными матчами мне исполнилось восемнадцать лет. Я думал, об этом никто не вспомнит, разве что моя семья да еще, быть может, Розмари. Но я ошибся. Бразильская армия все четко помнила. Поэтому, когда я вернулся из Европы, меня уведомили, что, как и все бразильцы, по достижении восемнадцатилетнего возраста я должен отслужить год в армии. И вот я призван на военную службу, мне выдано колючее солдатское обмундирование.