Когда выяснилось, что на нашей улице я не могу рассчитывать на достаточную клиентуру, мне наконец удалось убедить Дондиньо поговорить с доной Селесте, чтобы она разрешила мне в следующую субботу пойти на стадион, где будет играть «БАК». Я собирался предложить свои услуги зрителям прямо на трибунах. Ведь среди них наверняка найдутся желающие почистить обувь. Одни, чтобы произвести впечатление на своих девушек, другие, чтобы уязвить своих конкурентов, да и вообще мало ли какие могут быть мотивы. В то время я никак не мог понять, по каким таинственным причинам именно взрослые испытывают такое удовлетворение от начищенных ботинок.
К моему удивлению, дона Селесте не стала упорствовать и согласилась, но при условии, что на протяжении всей игры Дондиньо не будет спускать с меня глаз. Дондиньо, конечно, едва ли мог играть и одновременно присматривать за мной, но когда матч закончился и он пришел, чтобы забрать меня домой, я уже заработал более двух крузейро! Мы так и ушли со стадиона, обнявшись, как два кормильца!
Получив большую свободу передвижения, я стал чаще бывать на железнодорожном вокзале, где собирались многие юные чистильщики сапог. Бауру был в первую очередь транспортным узлом, через который проходили три главные железные дороги страны — Соракабана, Паулиста и Нороэсте. Последняя содержала в Бауру клуб «Нороэсте» — основной конкурент и непримиримый соперник «БАК». Ей же принадлежал больший, чем у соперника, стадион.
На северо-западном вокзале я бывал по разным причинам. Во-первых, Дондиньо неоднократно играл в составе «БАК» на поле «Нороэсте» и его там многие знали. Поэтому как его сын я имел в районе вокзала преимущество перед другими мальчишками-чистильщиками. Во-вторых, я гонял мяч на заброшенном поле клуба в конце нашей улочки и поэтому ощущал какое-то родство душ с «Нороэсте». И самое главное — вокзал был рядом с домом, что очень устраивало мою мать.
Я любил деловую часть города и считал, что Бауру мог бы стать одним из центральных городов страны наподобие Сан-Паулу или Рио-де-Жанейро, хотя его население составляло в то время немногим более 80–90 тысяч человек. Однако по тогдашним масштабам это был крупный город в одном из внутренних районов страны. У него было свое лицо, которое он утратил. В результате экономического развития и роста цен на землю в Бауру появились небоскребы. Они сменили крохотные домишки, взбегавшие в гору, на которой стояла церковь. Все дома города были выкрашены в контрастные цвета — пастельные тона перемежались с ядовито-зелеными и иссиня-голубыми. Некоторые крупные здания были построены в колониальном стиле. Они производили впечатление незыблемости нашей истории. Было приятно ощущать себя причастным к ней.