«Хорошо. Теперь снова удары с обеих ног. Попеременно левой и правой. Так лучше. Еще, еще».
Дондиньо терпеливо исправлял мои ошибки.
«Если хочешь ударить по низко летящему мячу, надо колено согнуть, чтобы оно находилось прямо над мячом, удар выполнять подъемом. Опорная нога должна составлять одну линию с направлением удара. Ну-ка, попробуй!»
И снова следовали удары по мячу.
«При передаче старайся касаться мяча внутренней стороной ступни. Тут важно обмануть соперника. Делай вид, что собираешься выполнить обычный пас, а сам слегка подтолкни его внешней стороной ступни товарищу справа. Вот так. А ну, попробуй. Еще раз».
Дондиньо снова и снова наставлял меня, терпеливо исправляя ошибки. Домой мы возвращались вспотевшие, усталые, но счастливые. Мать обычно говорила с укором:
«Дондиньо! Ведь это твой старший сын!
Потом не жалуйся, если он захочет стать футболистом, чтобы умереть с голоду. Как хорошо быть врачом или адвокатом и чего-нибудь добиться в жизни!»
В ответ Дондиньо смеялся, ласково обнимая жену:
«Не волнуйся, Селесте. Если он не научится бить левой, тебе не придется за него переживать!»
В детстве я обожал драки — в школе и на улице, на футбольном поле и дома, с мальчишками старше меня, моего возраста и моложе. Я мог задраться в любую минуту по любому поводу. Вспоминая минувшие годы, должен признать, что у меня, наверное, не было уверенности в себе. Ведь вместо того, чтобы спокойно разобраться, я предпочитал грубую силу, словно рукоприкладство могло решить возникавшие проблемы.
Я затевал драки с Зокой, наверное, потому что был сильнее его. Мы не давали ему играть за команду имени Седьмого сентября. И тогда Зока и другие мальчишки, которых тоже редко ставили на игру, создали собственную команду, назвав ее «Рубенс Арруда». Так называлась улица, на которой мы жили. Если нам не удавалось найти более достойных соперников, мы устраивали товарищеские, почти тренировочные игры. Иногда (правда, довольно редко) мы проигрывали команде Зоки, вероятно, потому что не очень старались. Когда я говорил, что мы поддались им, он называл меня вруном и плохим футболистом. Через мгновение, вцепившись друг в друга, мы уже катались по полу. Драка продолжалась до тех пор, пока не появлялась дона Селесте. Получив затрещину, я отправлялся в одну из комнат, а Зоку мать забирала на кухню и давала ему пирожок.
Драки возникали и из-за пуговичного футбола — была такая настольная игра. Она и сейчас популярна среди детей и даже взрослых в больших и малых городах Бразилии. Каждый игрок раскладывает одиннадцать пуговиц на столе, служащем футбольным полем. Пуговицы можно раскладывать в любом порядке по желанию играющего, что позволяет ему продемонстрировать искусство тактического мышления. В качестве мяча выбирается какой-нибудь предмет небольших размеров и по возможности квадратной формы — кусочек сахара, деревянный кубик или даже квадратная пуговица. Играющие по очереди «бьют» по «мячу», стараясь забить его в ворота соперника.