– Понимаю, – кивнул юноша. – Но вы ведь никому не расскажете?
– Нет, – покачал головой Виктор. Он догадывался о том, что сообщение о пальце дворянина, застрявшем в чужом сундуке, может сильно повредить репутации этого самого дворянина. Ипика был как никто заинтересован в сохранении тайны.
– А чья эта спальня-то? – полюбопытствовал успокоенный юноша.
– Одной очень высокопоставленной особы, – ответил Антипов. -Положение этой особы настолько высоко, что она даже не заметила меня, лежащего на полу.
– У некоторых дворян слишком развито чувство гордости, – с рьяным осуждением, свойственным молодости, заметил Ипика. – Они привыкли смотреть всегда наверх.
– Данной особе есть чем похвастаться и без титула, – хмыкнул Виктор. – Но пойдем садиться. Где тут наши места?
– Нужно спросить у дворецкого. Он все знает, – отозвался юноша.
Антипову уже приходилось встречать людей, которые знают все. Очень неприятные личности. Упрямые, ограниченные, верящие в то, что только их мнение ценно, формирующие это самое мнение на основе сплетен и умозаключений таких же, как они. И что, удивительно, их образование могло быть любого уровня: от отсутствия всякого до научных степеней. Когда Виктор видел детей людей, знающих все, ему хотелось подойти к малышу и закричать изо всех сил на ухо, чтобы тот запомнил как следует: 'Не бери пример с родителя! Никогда не думай, что знаешь все! Все знают только те, кто перестал что-либо узнавать!' К счастью, дворецкий не принадлежал к кругу всезнаек. Он был уже проверен и зарекомендовал себя как мелкий жулик, хорошо относящийся к своим обязанностям. Такому можно довериться.
Однако желание Виктора найти дворецкого не осуществилось. Точнее, найти его удалось, потому что Ракла находился в том же зале, а вот поговорить с ним не представлялось возможным. Дело в том, что бедный толстый и лысый человечек пребывал между двух огней, а именно – рассерженных барона ан-Суа и графского сынка ан-Котеа. Первый, одетый в черный костюм, видимо, традиционных для него цветов, взирал с надменной и подчеркнуто равнодушной миной на соперника, Женара. Тот же, в вызывающе дорогом красно-золотом наряде, покраснел от гнева под стать своей одежде, но стоял с таким видом, словно решил умереть на месте, но не отступить ни на шаг. Дворецкий суетливо заглядывал в глаза то одному, то другому, что-то бормотал, увещевал, но его старания не приводили ни к чему. Соперники бросали Ракле слова сквозь зубы, а сами соревновались то ли в оскорблениях, то ли в остроумии, Виктор не смог этого понять сразу, потому что, находясь на значительном расстоянии, не слышал точных выражений.