— Точно говоришь, — тут же соглашается Танга и плюхается на задницу. — Устал, ничего уже не хочу.
— Врёшь, — улыбается Зак и плюхается у стены. — Спать-то хочешь?
— Спать хочу, — кивает Танга. — Глоб, разведёшь огонь?
— Разведу, — быстро соглашается тот с какой-то радостью, тут же начиная скидывать умницы с полок в кучу возле единственной дырки.
— Может, чего-нибудь другое палить будем? — предлагаю я, чувствуя, как невольно сжимается сердце. Хотя, для меня это и не особо важные штуки. Нет, отец, конечно, научил меня мёртвому языку и даже заставил просмотреть те три умницы, которые у него имелись, но вот так, чтобы до сжатия сердца… — Можно то бревно притащить, из-за которого мы стреляли.
— Ага, — Глоб смеётся. — Щас мы по сумраку попёрлись за бревном, как же. На потеху водерам, вот те обрадуются. А эти штуки хорошо горят… старшие говорили, а они врать не будут.
— Ты просто даже не представляешь сколько в них ценного может быть.
— Да ладно тебе, Ант, — зевнув, встревает Зак. — Всё равно много ты своему отцу не утащишь, а мы помогать не станем.
— Во, видал, — Глоб потирает руками и достаёт из сумки, висящей на плече, чиркало. — Все согласны. Так что давай, помогай.
— Сам делай, — отвечаю я, и мой взгляд останавливается на низком предмете похожем на стол для еды. На нём лежит что-то похожее на умницу, но в то же время не совсем такое. Я подхожу ближе. Странная умница раскрыта примерно посередине.
— Чего ты там нашёл? — спрашивает Танга, но тут же теряет интерес, и обращается уже к Заку. — Давай, доставай шыриц.
— Четыре осталось, — Зак лезет в свою сумку, и достав одну, протягивает Танге. — Самые просушенные.
— Люблю хорошо просушенные, — в голосе Танги прямо чувствуется аппетит.
Глоб быстро добывает огонь из чиркала и спешит к Заку.
— Мне самую большую давай, — с оживлением говорит он. — Я с ног уже валюсь от голода.
— На, на, — смеясь отвечает Зак, протягивая следующую шырицу командиру.
— Ну чего там? — спрашивает жующий Танга. — Эй, Ант!
Я отрываю взгляд от умницы в своих руках и бросаю его поверх быстро разгорающегося пламени. Какая-то это не такая умница, как остальные. Каждый листок находится в непонятной прозрачной обёртке, через которую видно так, словно этой обёртки нету совсем.
— Я в эту умницу посмотрю немного, — рассеянно отвечаю я, и присаживаюсь недалеко от костра.
— Лови свою долю, — громко говорит Зак, и перебрасывает небольшую сушённую шырицу высоко через пламя.
Я еле успеваю поймать и глупо улыбаюсь.
— Во, он и будет первым сторожить, — радостно говорит Глоб и впивается зубами в солонковатое мясо засушенного зверька.