1
Осенью вспоминать весну – неловкое занятие. Как вспоминать вчерашние пьяные выходки. Весна прекрасна. Мы все так ее ждали. Казалось, начинается все самое главное… но ничего ведь и не думало начинаться.
Это просто такое время года. Мы реагируем на него, словно животные. Не желаем помнить, что весна – это просто время года на полгода предшествующее осени.
Весной ты бежал и рыдал от восторга. А осенью хочется всего лишь оказаться в тепле. Все-то ты видел, все-то ты знаешь… Осенью тебе хочется просто попасть в теплое место. Выпить и поболтать.
«Тоннель» давно закрыт и сгнил. «Нора» тоже сгнила, хотя закрылась недавно. «Планетарий» изгнали из планетария: в этом зале дети все еще смотрят на звезды, но теперь это не звезды стиля драм энд-бэйс и не ослепительные стриптизерки, а всего лишь Сириус. Пушкинскую, 10 расселили, отремонтировали и стали сдавать под дорогие офисы. В «Грибоедове» душно и не интересно. Клубы стали носить иные имена. Ночь теперь проводят по иным адресам. Это больше не сырые норы. Это дорогие места с хорошим меню, но почти без танцев. Какие танцы, когда тебе сорок?
Выпить и поболтать. Обсудить цены на недвижимость и как дорого обходится теперь приличное воспитание детей. Послушать музыку, выпить еще. После этого можно идти домой.
Вы обратили внимание, какой короткой вышла эта книга? Только все вроде началось – а уже пора закругляться. Жизнь, это всегда так. Только вроде разгонишься, как пора умирать.
2
Когда Новиков еще жил в Нью-Йорке, то обходил по три-четыре модных клуба за ночь. Вместе с Андреем Хлобыстиным они подходили к входу и занимали место в очереди, но люди, осуществлявшие фейс-контроль, махали им руками:
– Не стойте в очереди. Можете проходить. This way, пожалуйста.
Они проходили. Им было приятно. Во всем Big Нью-Йорке не было второй такой пары, как они.
Хлобыстин был знаком с Тимуром Петровичем чуть ли не всю жизнь. Они успели познакомиться еще в первой новиковской галерее АССА.
На тот момент двадцати-с-чем-то-летний музейный работник Хлобыстин заведовал императорскими дворцами в Петергофе. Потом плюнул на музейную карьеру и стал кататься с Новиковым по миру.
Как-то в Нью-Йорке они пошли на вечеринку к знакомым. Там оказалось скучно. Они ушли. Вышли на Бродвей. Новиков спросил:
– Как вам тот парень?
– Который?
– Ну, был там… Такой… невысокий.
– Да ничего. Вроде симпатичный.
– Запомните его, Андрей. Думаю, этот парень станет звездой. Он актер. Его зовут Киану Ривз. Думаю, вы еще услышите его фамилию.